Сотворение брони

На подходе к занятой «противником» роще головной танк взвода разведки наскочил на «минированный» участок и, как определили командиры-посредники, «взорвался». Возглавить разведку предстояло теперь Цыганову, и он, скользнув из башни к Мальгину, своему механику-водителю, кратко изложил обстановку: слева от «минированной» дороги - поле, простреливаемое «противником», справа - прикрытая холмом распаханная низина. Мальгину не нужно было объяснять, что по пахоте другие танки не пройдут, пока не наденут гусеничные ленты, а на это экипажи затратят около тридцати минут. За это время «противник» мог перенести огонь из рощи по неподвижным танкам и расстрелять взвод. Пока основные силы батальона, действующего в передовом отряде, не приблизились на дальность действительного огня, надо было скрытно обойти «противника», двигаясь по скату холма, и атаковать его с фланга или с тыла.

- Прикажите замыкающему предупредить комбата: наша машина идет по распаханной низине.

Мальгин знал, как это опасно, но в сложившейся обстановке такое решение было единственно верным.

- Действуй! - согласился Цыганов.

Накануне прошел проливной дождь, чернозем прилипал к колесам, въедался в пустоты. Машина с каждым метром становилась тяжелее, вязла в грязи. Мотор надрывался, и, чтобы он не перегрелся, Игорь вынужден был сбавить скорость.

Сделав полукруг по склону холма, Игорь почувствовал: машина пошла легче. И когда роща оказалась слева, танк рванулся на холм, атаковал артиллерийские позиции «противника»……

Цыганов открыл люк башни, чтобы просигналить комбату ракетой: «Путь открыт! Вперед, по стерне». Но руку не поднял, увидев возле танка командарма. Лобастое лицо с грубоватыми крупными чертами было гневным. Цыганов не знал, что командарм, находившийся на НП, следил в бинокль за их танком и был возмущен дерзостью механика-водителя и командира: как рискнули повести по мягкой пахоте боевую машину на колесах?! «Не иначе плутовство какое-то, обман на учениях!» - раздраженно подумал командарм и, когда танк ворвался на холм, пошел к нему. Он был почти убежден, что корпус и башня этой машины из фанеры, а пушка из жести.

Цыганов соскочил на землю, вытянулся:

- Разрешите доложить, товарищ командующий?

Командарм молча и недоверчиво постучал по подкрылкам, броне бортов и башни, поднял руку к пушке и рассмеялся:

- А я-то подозревал липу… Как же ты умудрился не утонуть в трясине?

- Три пары катков сделали ведущими, товарищ командующий! - улыбнулся Цыганов.

- Что ж вы с комбригом скрывали эту машину?

- Только на днях опробовали.

- Ладно, показывай свои три ведущие!

- Здесь, товарищ командующий, не могу…

- Наведаюсь на этой неделе. Похоже, доброго коня ты армии подарил, товарищ Цыганов!

ЗНАКОМСТВО 1

Игорь медленно шагал по улице. Тело освобождалось от давящей тяжести, ломоты. Глаза, долгими часами зажатые смотровой щелью, обрели свободу, простор. Определенной цели у него не было - все равно куда идти, на что смотреть. И все же потянуло к городскому парку.

Огромнолобый, скорбный Тарас Шевченко бронзово возвышался на трехгранном пилоне, опустив ласково руки к простоволосой Катерине, к братьям своим, крепостным, к рабочему, крестьянину и солдату, шагающим снизу вверх по уступам постамента со знаменем свободы.

В безлюдной глубине парка Игорь наткнулся на заросшую косицами вьюнков беседку. Поднялся на ступеньку, увидел девушку с книгой, Должно быть, она не слышала шагов.

- Не помешаю?

Она оторвала глаза от книги.

- Как бы я вам не помешала - бормочу немецкий.

Он прошел к противоположной от нее стенке, опустился на скамью и, услышав, как девушка переводит текст из учебника, подумал, что она не сильна в немецком и если встретится неточность, то, пожалуй, можно будет поправить ее.

Ждать пришлось недолго, девушка застряла на слове «убан».

- Унтергрунд бан. Буквально - подземный поезд, а по-нашему - метро, гнедигес фрейлейн.

Она улыбнулась:

- Спасибо. У вас уверенное произношение. В школе?…

- На Уралмаше работал с немцем из Берлина - разговаривал с ним часто.

- А у меня через два дня экзамен…

Как у школьницы, вспыхнули щеки и уши, выглядывающие из-под светлых локонов.

- Если не возражаете, попытаюсь вам помочь. Я сегодня свободен до двадцати двух ноль-ноль.

Она поднялась, сказала просто:

- Меня зовут Галя Романова.

- Мальгин, - отрекомендовался Игорь.

Незаметно пролетел час. Галя спохватилась, когда со стороны танцевальной площадки донеслись звуки джаза.

- Хватит зубрежки?

- Танцевать?…

- С удовольствием!

Но оказавшись на запруженной площадке, оробела, держалась от кавалера на расстоянии вытянутой руки, боясь, как бы сапожищи Игоря не раздавили красивые носки ее новеньких туфель.

Опасения были напрасны - и быстрый фокстрот, и медленное танго Игорь провел безукоризненно.

Не сговариваясь, они покинули жаркую, потную тесноту.

Возле летнего театра с пустыми скамьями и опущенным над сценой занавесом Галину остановила знакомая мелодия. Поначалу непонятно было, откуда льются звуки скрипки и виолончели, потом догадалась: репетируют за кулисами, готовятся к концерту.