Сотворение брони

Выкрики недовольных слились с голосами тех, кто заинтересовался словами Кошкина. Разобрать, кто о чем, было невозможно, пока шум не перекрыл густой баритон конструктора Вирозуба:

- Цыть тэ, кинчай ярмарку! Нэхай Мыхайло Ильич вид-повидае!

Должно быть, в коллективе уважали Вирозуба не только

за могучий баритон - тишина восстановилась мгновенно, и в этой тишине особенно четко прозвучал голос сидевшего у окна Степаря:

- Разрешите, товарищ главный, сформулировать то, что, я уверен, интересует большинство конструкторов.

- Пожалуйста.

- Прежде всего, прошу уточнить: вы мыслите себе принципиально новый танк, как отрицание всех ныне существующих, так я вас понял?

- Не совсем так. Достоинства лучших танков в той или иной мере послужат и новой машине. Мне, например, как и вам, нравится коробка передач Александра Александровича Морозова - позаимствуем ее. Да и неудачи нас многому научили - имею в виду сто одиннадцатый, на котором опытный завод поставил отличную ижорскую противоснарядную броню, и танк… провалился. Но броня ни при чем. Если мы установим на среднюю машину не шестьдесят миллиметров, а тридцать или сорок и эта машина будет иметь не слабый бензиновый мотор, а мощный, компактный танковый дизель, над которым работает наше заводское КБ, то приблизим скорость машины к скорости БТ, а броню не пробьют нынешние противотанковые пушки.

Степарь ухмыльнулся.

- Это, простите, похоже на мечту боксера; имеет вес пера, а надеется нокаутировать тяжеловеса. Не маниловщина? Не ошибочная идея?

Кошкин догадался: Степарь меняет тактику, ему кажется выгодной открытая схватка. Что ж, бой так бой!

- Продолжайте, товарищ Степарь, чем же порочна наша идея?

- Не наша, а ваша, лично ваша, товарищ Кошкин! - Степарь самоуверенно вскинул голову. - А вредна она тем, что уводит коллектив конструкторов и весь завод от решения главнейшей задачи - модификации БТ-7. Заказчик ждет именно этой, а не другой модели - ждет от нас тысячи новых БТ с колесно-гусенйчным движителем. Может быть, вы намерены сдать в архив и колесный ход? Получается - заказчик требует одно, а вы предлагаете другое.

И, протянув к Кошкину руку ладонью вверх, на полминуты застыл - полюбуйтесь, мол, на такого главного конструктора.

Спорить сейчас о колесно-гусеничном ходе означало восстановить против себя коллектив: БТ был единственным танком с таким ходом, и он давал рекордные скорости на хороших дорогах.

- Я ничего не скажу о движителе. Будем думать, выберем лучший вариант. Что же касается заказчика, то мне припомнилось замечание товарища Орджоникидзе в беседе с конструкторами. Он призывал не идти на поводу у людей, которые сжились с хорошо освоенной, но стареющей техникой. Вы, говорил нарком, как хороший портной, должны предложить свой фасон заказчику, и надо, чтобы фасон этот был самый совершенный, добротный, надежный. Тогда главный заказчик, народ, будет вами доволен.

- Наш заказчик не тот, о котором говорил Серго Орджоникидзе! - поднялся Степарь. - Он беседовал, я знаю, с конструкторами гражданских машин. А наш заказчик - Наркомат обороны! И ему нужны реальные, в металле, на ходу, танки. Интересно, сколько людей вы намерены оторвать от производства в группу перспективы?

- Более двадцати человек.

- Наиболее одаренных, конечно?

- И смелых, рисковых, отчаянно рисковых. Но только добровольцев! Пока попросились в группу четверо.

- Нет же штатов группы! Нет места для работы!

- Если это волнует вас, могу сообщить: с завтрашнего дня конструкторы начинают работать в моей комнате. Вскоре и весь этаж нового здания будет в распоряжении группы перспективы. А штаты - моя забота…

Степарь насупился, медленно опустился на стул. Конструкторы молчали, и он чувствовал: Кошкин заинтересовал их. Поерзал на месте, не удержался:

- Отдал вам с производства Вирозуба, а больше никого не отпущу!

Остап Вирозуб вскочил. Кряжистый, краснощекий, в льняной рубахе с украинской вышивкой, он широко расставил ноги и прищурил на Степаря насмешливые глаза:

- Так я ж у тэбэ в пуповыни сыдив, ты т зи мною маявся, бидолаха. Мабуть, свичку матэри божий поставыш, що вид мэнэ збавывся…

Хохот - точно камни со скал. И смех этот разрушил напряжение, очистил людей от чего-то мелкого, недоброго, что 4 могло вот-вот разъединить их.

Смеялся и Степарь.

Лишь Жора Каменецкий не смеялся. Ему казалось, что он своим вопросом о судьбе «бетушек» чуть не поссорил главного конструктора и начальника производства. Люди уже стали расходиться, а он забился в угол и стоял там, пока его не нашел Вирозуб.

- Чого тут вытягнувся, як дзвиныця? Ходим до головного. Я з ным балакав, пообицяв узяты. Мыхайло Ильич гарный чоловик, не забув - кажэ: я цього парубка у Цыганова бачыв. Ходим. - И потащил Каменецкого к Кошкину.

4

Незадолго перед демобилизацией Жоры Каменецкого в мастерскую механизированной бригады неожиданно пришел Кошкин. Представился. Сказал, что давно хотелось ему познакомиться с человеком, о котором слышал еще в Москве от Серго Орджоникидзе.