Сотворение брони

- К дьяволу бензиновые моторы - горят дико! Поставим дизели на все новые танки. С твоего и начнем, Михаил Ильич!

В эти минуты комкор выглядел до того отзывчивым и щедрым, что Кошкин не мог не попросить Павлова помочь ленинградцам.

О нагрянувшей беде Кошкин узнал накануне от прилетевшего в Москву Галактионова.

…На опытном заводе появился новый заместитель наркома обороны но вооружению командарм Кулик. Приказал остановить производство самоходных орудий СУ-5, прекратить работы над экспериментальными самоходными орудиями больших калибров.

- Мы стояли с Куликом у макета. Я говорю: «Снаряды этого орудия раскрошат любые укрепления, противника», а он: «Идея Тухачевского?… Снять, и чтоб следа не осталось!» Чувствую, спор к добру не ведет, но молчать не в силах. Умоляю сохранить самоходки, а он: «На переплав! Все на переплав! Немедля!»

…Если б не Галактионов поведал об этом, не поверил бы Михаил Ильич, что угроза нависла и над теми самоходками, которые уже начали поступать на вооружение армии. Он готов был ринуться вместе с друзьями спасать самоходки, хотя знал, что Галактионов с Гинзбургом обили немало порогов, и понимал, что нельзя ему отрывать теперь силы и время от дизеля и нового танка. Может, Павлов поможет?

«Но почему молчит? Не может защитить самоходки? Это же его самоходки!»

Едва комкор услышал имя Кулика, как потухли глаза и погрузневшее тело глубоко опустилось в кресло.

…Не раз за Пиренеями сталкивались Павлов с Куликом. Из ограниченного опыта первых танковых боев в Испании с ее горами и скалами, каменными крепостями селений Кулик вывел, что танки на любом театре военных действий могут и должны применяться только для непосредственной поддержки пехоты. И не более чем поротно и побатальонно.

Отозванный из Испании в конце тридцать шестого года, Кулик не нашел в Москве поддержки этих взглядов. Особенно критически отнесся к ним Тухачевский. Когда же последнего устранили с поста заместителя наркома по вооружению и на его место поставили Кулика, доказывать тому, что танки не придаток пехоты, а самостоятельный род войск, стало невозможно. А теперь - самоходки…

Павлов пытался понять, что произошло с Куликом. Неглупый человек, мужал с Красной Армией, нужды ее понимал. Почему же такое? «Может быть, не столько виноват Кулик… Пока обязанности не оторвались от его природных способностей и возможностей, приносил пользу. Не в меру возвеличили - беда для армии и для него тоже. На высоте руководителя вооружения армии огромные нужны энергия и талант, дальнозоркость требуется, а Кулик близорук и потолка своего достиг еще до этого взлета. Да он ли один страшится нового в технике и вооружении? С новым, непривычным, медленно зреющим уйма хлопот, иногда и неприятностей. Без терпения, без доверия к конструкторам и рабочим нам, военным, не обойтись. А где твое доверие, комкор Павлов, где твоя настойчивость? Разве ты сейчас решишься насмерть встать за самоходки?… Ковыряешься, кое-что по мелочам отстаиваешь, а крупно, как эти конструкторы - за дизель, за внеплановый свой танк, бросишься ты в бой?…»

Молчание затянулось. Михаилу Ильичу казалось, он испортил разговор, нельзя было обо всем за одну встречу. И вдруг услышал короткую, вполголоса, фразу:

- Попытаюсь, Михаил Ильич. Мне тоже больно… И больше ни слова о самоходках.

Тряхнув головой, Павлов встал.

- Ты, Михаил Ильич, не сомневаешься в своем Встречном?

- Не сомневаюсь.

- В таком случае сделай мне танк таким, чтобы я и мои танкисты могли в нем чай пить и над вражескими снарядами посмеиваться.

Кошкин измерил взглядом Павлова.

- Танк на вас не рассчитан, Дмитрий Григорьевич. Инструкции запрещают лезть в танк человеку с вашими габаритами.

- Я как кошка свертываюсь! - Комкор засмеялся. - Когда твой гусеничный будет готов?

- Надеюсь, года через полтора.

- А недругов не забыл? Кажется, их у твоего Встречного не меньше, чем скал в Испании. Хотя и друзей прибавляется… - Не стал дожидаться ответа, предложил: - Поедешь к раненым. Настоящие герои! Расшевели их, расскажут такое, что нигде не услышишь, не вычитаешь. Комбата Жезлова помнишь? Да-да, ленинградец. Он со старшим механиком-водителем Мальгиным придумал двухслойную броню, экранировку к твоим двадцатынестеркам, - бронепули не брали!

Вызвав адъютанта, Павлов приказал отвезти Кошкина в дачный поселок Малаховка.

3