Сотворение брони

Только с Тодтом советовался Гудериан по поводу своего доклада. Тодт поручил сотрудникам министерства произвести расчеты, и те были не очень утешительны. Для достижения такого месячного производства танков потребовалось бы истратить дополнительно два миллиарда марок и найти еще сто тысяч квалифицированных рабочих и инженеров… Поразмыслив, Гудериан решил не называть в письменном докладе эти цифры, оставив их на случай личной встречи с фюрером.

Адъютант Гитлера майор Энгель 10 августа вручил фюреру доклад. Прочитав его при Энгеле, Гитлер воскликнул, будто перед ним находился Гудериан: - Браво, быстроходный Гейнц!

В декабре сорокового года, когда Гудериан впервые читал план «Барбаросса», он возликовал, обнаружив в нем и своп мысли: германские вооруженные силы разобьют Советскую Россию в ходе кратковременной кампаний; основные силы русских сухопутных войск будут уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев; достигнув конечной цели операции - создания заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга - Архангельск, - можно будет парализовать с помощью авиации последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале…

Слово «парализовать» Гудериану хотелось бы заменить более точным и определенным: «сокрушить». Протаранить бропевым острием своих танковых корпусов уральский промышленный край!

А в остальном план «Барбаросса» его удовлетворял полностью,

ЕДИНОБОРСТВО

1

Такое и присниться никому не могло - на заводе появился немецкий танк!

Да не какой-нибудь устаревший, а Т-Ш, который впервые участвовал в войне против Польши, а в мае сорокового с авангардными полками Гудериана пересек за двенадцать дней Бельгию, Францию и дошел до Ла-Манша.

Удивительная весть облетела цехи, притянула множество людей к внутризаводскому железнодорожному тупику.

- Вэлыка. до нэба, та дурна як нэ трэба! - съязвил пожилой рабочий, насмешливо поглядывая, как машина с куцым стволом 37-миллиметровой пушки и крестами на башне и корпусе загудела на высокой платформе и начала сползать по бревенчатому скату на землю.

- На кой ляд притащился?

- Гитлер, наверно, подкинул…

Разговоры погасли, когда Мальгин повел чужестранца к экспериментальному цеху, где его дожидалась группа конструкторов-исследователей с Морозовым во главе.

На просторном, хорошо освещенном участке T-III взвесили, раздели, разули, и когда к вечеру к нему наведался Василий Фомич Захаров, башня с пушкой находилась отдельно на стенде, а танк без гусениц и верхнего листа выставил на обзор всю свою начинку.

Опытным глазом Захаров заметил, что рабочие, разбиравшие машину, поснимали с внутренних стенок корпуса и башни стружку, - видно, главный конструктор направил ее в заводскую лабораторию определить процент легирующих элементов в немецкой броне - кремния, марганца, никеля и хрома, от которых зависит крепость и вязкость.

Морозов, облачившись в рабочий комбинезон, закатав выше локтей рукава, колдовал над механизмом планетарной передачи, маленькой модели солнечной системы. Он ее вращал то в заторможенном, то в освобожденном венце, наблюдая неотрывно за движением центральной шестерни.

- Вижу, нравится тебе, - наклонился к Морозову Захаров.

- Умеют немцы облизывать каждый зубчик! - Слово «облизывать» Морозов явно адресовал не только планетарной передаче, но и другим блестяще обработанным механизмам. - Можно как в зеркале себя увидеть, Василь Фомич.

С тем же уважением к чужому труду, что и Морозов, Захаров перекладывал с ладони на ладонь мелкие детали разобранных механизмов, любуясь подгонкой их друг к другу, чистотой отделки и прикидывая, в чем они лучше, а в чем хуже наших.

- Мы тоже не лыком шиты, Сан Саныч, и мы бы сумели, как немцы, - рассуждал Захаров. - Порой во как хотелось блеска в тридцатьчетверке, а Михаил Ильич, сам знаешь, требовал: «Проще да надежней». И верно требовал - денег, материалов, хороших мастеров у нас пока в обрез…

«Пожалуй, скорость у нее хорошая, - думал тем временем Морозов. - Вес на семь тонн меньше, чем у тридцатьчетверки. Может быть, это их выигрыш и наш просчет? Ведь каждый лишний килограмм - потеря в скорости, маневренности, большая вероятность поражения танка. Из этого, конечно, исходили проектировщики машины. И они в этом преуспели. Броня тридцать миллиметров - неплохо для среднего танка, если броня добротная. Но вооружение!…»

Короткая 37-миллиметровая пушка - это с первой минуты не вызывало сомнений - окажется куда слабее той, что поставили на тридцатьчетверке. Длинная, с большой начальной скоростью снаряда, грабинская пушка, безусловно, обставит крупповскую по всем статьям. Нет ли тут каверзы? Не монтирует ли Крупп- на других машинах этой марки орудия большего калибра - диаметр-то башни позволяет ставить мощную пушку.

- Ты меня не слушаешь, Сан Саныч, - упрекнул конструктора Захаров.

- Простите, Василь Фомич… Задумался. Механизм управления Т-Ш привлекает; наш простоват.