Сотворение брони

Павлов пытался понять, что произошло с Куликом. Неглупый человек, мужал с Красной Армией, нужды ее понимал. Почему же такое? «Может быть, не столько виноват Кулик… Пока обязанности не оторвались от его природных способностей и возможностей, приносил пользу. Не в меру возвеличили — беда для армии и для него тоже. На высоте руководителя вооружения армии огромные нужны энергия и талант, дальнозоркость требуется, а Кулик близорук и потолка своего достиг еще до этого взлета. Да он ли один страшится нового в технике и вооружении? С новым, непривычным, медленно зреющим уйма хлопот, иногда и неприятностей. Без терпения, без доверия к конструкторам и рабочим нам, военным, не обойтись. А где твое доверие, комкор Павлов, где твоя настойчивость? Разве ты сейчас решишься насмерть встать за самоходки?.. Ковыряешься, кое-что по мелочам отстаиваешь, а крупно, как эти конструкторы — за дизель, за внеплановый свой танк, бросишься ты в бой?..»

Молчание затянулось. Михаилу Ильичу казалось, он испортил разговор, нельзя было обо всем за одну встречу. И вдруг услышал короткую, вполголоса, фразу:

— Попытаюсь, Михаил Ильич. Мне тоже больно…

И больше ни слова о самоходках.

Тряхнув головой, Павлов встал.

— Ты, Михаил Ильич, не сомневаешься в своем Встречном?

— Не сомневаюсь.

— В таком случае сделай мне танк таким, чтобы я и мои танкисты могли в нем чай пить и над вражескими снарядами посмеиваться.

Кошкин измерил взглядом Павлова.

— Танк на вас не рассчитан, Дмитрий Григорьевич. Инструкции запрещают лезть в танк человеку с вашими габаритами.

— Я как кошка свертываюсь, — комкор засмеялся. — Когда твой гусеничный будет готов?

— Надеюсь, года через полтора.

— А недругов не забыл? Кажется, их у твоего Встречного не меньше, чем скал в Испании. Хотя и друзей прибавляется…

Не стал дожидаться ответа, предложил:

— Поедешь к раненым. Настоящие герои! Расшевели их, расскажут такое, что нигде не услышишь, не вычитаешь. Комбата Жезлова помнишь? Да-да, ленинградец. Он со старшим механиком-водителем Мальгиным придумал двухслойную броню, экранировку к твоим «двадцатьшестеркам», — бронепули не брали!

Вызвав адъютанта, Павлов приказал отвезти Кошкина в дачный поселок Малаховка.

3

Выздоравливающие танкисты с мельчайшими подробностями рассказали Кошкину о боях в Испании, о достоинствах и недостатках «двадцатьшестерок», немецкой и итальянской техники. Слушая их, Кошкин словно сам побывал в Сесенье, Мадриде и под Гвадалахарой, воевал рядом с этими танкистами, скоростью и маневром спасал машины от снарядов противотанковых пушек, устранял на ходу неисправности, выскакивал с экипажами из горящих машин. Он спрашивал, какие механизмы чаще выходили из строя, а какие устояли в боях, на длительных переходах, при крутых подъемах и спусках, что следует делать конструкторам, чтобы с танками и людьми не повторялись, не могли повториться трагедии, подобные испанской. И все танкисты заявили в один голос: нужна толстобронная машина с мощной пушкой и надежным, сильным мотором.

Кошкин был доволен. Танкисты, участники боев, хотели иметь именно такую машину, над какой работала группа перспективного проектирования, — хотели иметь Встречный. Одно огорчило его — слепая вера некоторых танкистов, воевавших в Испании, в двухслойную броню, производство которой было налажено в Барселоне. По их рассказам не трудно представить себе экранировку из двух склепанных вместе листов: одного, обращенного вовнутрь танка, — из мягкого котельного железа, другого, наружного, — из обычной хромоникелевой стали. Кошкин знал: такая двухслойная броня могла противостоять простой пуле, но не бронебойной. На подмосковном полигоне бронепули пробивали экранные двухслойные листы не только с коротких, но и с длинных дистанций. Вернувшиеся из Испании танкисты об этом не слышали. С гордостью рассказывали они, как придуманные ими двухслойные листы, укрепленные на корпусе танка, выдержали в одном бою сильный ружейный и пулеметный огонь врага.

Кошкин пробовал доказывать танкистам, что появись в том бою противотанковая пушка или заряди противник пулеметы бронепулями — и тонкий наружный лист экранировки был бы пробит первой же очередью, а мягкое котельное железо — какая защита?.. Да разве докажешь, если немало командиров и военных техников возводят экранировку чуть ли не в степень технического открытия… Значит, тем скорее надо пустить в производство толстобронный танк, испытать, доказать, что не экранный тип брони из склепанных слабых листов, а только противоснарядный лист в тридцать — сорок миллиметров способен защитить машину и людей от противотанковых пушек.

Накануне отъезда Кошкина из Москвы Павлов предложил взять механиком-испытателем на завод выписавшегося из госпиталя Игоря Мальгина.

— Настоящий танковый ас! Не хотел бы с ним расставаться, но он уже двойной срок службы отбухал, и девушка его в твоем городе живет.