Сотворение истории

Король шведский, Густав Ваза, полагая, что, занятые делами на востоке и юге, не сумеем мы дать ему достойный отпор, пошел на Русь войной. Против шведов царь Иоанн отрядил воеводу знатного князя Дмитрия Палецкого с ратью, за недостатком же обученных ратников Русских придал ему астраханского царевича Кайбулу с его ордой. Счастье сопутствовало князю Дмитрию, он почти сразу перенес войну на чужую территорию, вступив с войском в пределы земли Финской. Разграбил и сжег несколько городков, а под Выборгом разбил войско шведское, пленив знатнейших сановников королевских. Саму крепость взять не удалось за недостатком пушек, и после нескольких дней осады, воевода отошел, разорил все окрестные земли и вывел на Русь множество пленников, сбив цену за человека до гривны, а за девку здоровую до пяти алтын.

Король шведский, отпором нашим устрашенный, мира запросил, но при этом нас же и обвинял в начале войны. Алексей Адашев с дьяком Висковатым составили ему от имени царя грамоту укоризненную: «Твои люди делали ужасные неистовства в Карельской земле нашей. Воеводы мои пылали нетерпением идти к Абову, к Стокгольму, мы едва удержали их, ибо не любим кровопролития. Вдругорядь же разговаривай о мире с наместниками нашими по обычаю дедовскому, нам говорить с тобой невместно».

[1557 г.]

Путь к морю Северному был только один: через Ливонию. Но даже если бы лежала Ливония в стороне, ее непременно наказать надо было, ибо занеслась заносчиво и пример являла соблазнительный для всех прочих стран. Не обладая ни дарами природными, ни казной богатой, ни войском сильным, сия страна смела во всем державе Русской противодействовать. В Риге, Нарве и других ливонских городах портовых иностранцам запрещалось учиться языку Русскому, производить сделки торговые напрямую с купцами Русскими и открывать им кредит под страхом штрафа денежного. Не только купцов, но и прочий люд – ремесленников, художников, аптекарей – власти Ливонские задерживали и на Русь не пропускали. И уж совсем стерпеть нельзя было поругания веры православной, разрушения церквей наших древних. Еще великий князь Василий Иванович кричал ливонцам грозно: «Я не папа и не император, которые не умеют защитить своих храмов!» Вот только угрозы эти на словах остались.

До того дело дошло, что ливонцы дань положенную пятьдесят лет не платили, с момента кончины великого князя Иоанна III, а когда им о том напомнили, сказали, что знать ничего не знают ни о какой дани. Пришлось предъявить им Плеттенбергову договорную грамоту, да дополнить ее демонстрацией малой Передовым полком, после чего Дерптская область за ручательством Магистра Ливонского обязалась не только впредь давать нам ежегодно по немецкой марке с каждого человека, но и за минувшие пятьдесят лет представить в три года всю недоимку. Еще же клятвенно пообещали никаких препятствий Русскому купечеству в своей земле не чинить. Ничего исполнено не было, так дело до войны дошло.

Понимая, что на этот раз воевать придется против страны европейской, в воинском искусстве весьма нас превзошедшей, к этой войне готовились со всем тщанием. К границам Ливонии потянулись обозы с припасами ратными, везде наводились мосты, учреждались станы, ямы и дворы постоялые на дорогах. К осени у границы стояли уже сорок тысяч воинов, а на будущее планировали выставить до трехсот тысяч.

[1558 г.]

Первым вступил в дело воевода Русский Шах-Али с легкой татарской конницей, прошелся огнем и мечом по всему краю и вернулся обратно с добычей богатой. Ибо послан он был не для завоевания, а только для устрашения и наказания. Магистр Ордена Ливонского и епископ Дерптский устрашились, мира запросили и даже наскребли 60 000 ефимков в счет дани положенной, да поздно они спохватились, не о дани мы уже мыслили, а о полном подчинении земли мятежной.

Весной в Ливонию вступили основные силы несколькими полками под командованием боярина Данилы Романовича Захарьина-Юрьева, князей Андрея Курбского, Петра Шуйского, Михаила Глинского и Федора Троекурова. Взяли множество городов, включая портовую Нарву, но главным призом стал Дерпт, он же город наш дедовский Юрьев. Да, слабы духом оказались ливонцы! Имея в одном Дерпте более пятисот пушек и запас огненный к ним, они не подумали запереться в городе крепко, а сами вышли из ворот, ключи от города на подушке атласной поднесли и пушки те, невредимые, по описи сдали, что было нам большим подспорьем.

Глядя на пример Дерпта, сдались нам многие другие крепости: Везенберг, Пиркель, Лаис, Оберпален, Ринген или Тушин, Ацель. Везде наши воеводы мирно выпускали Орденских властителей, довольствовались присягой жителей и не касались их имущества, в городах оставляли нужные запасы и ставили охранное войско.

Упорствующих наказывали огнем и мечом. Так было в Феллинской, Ревельской, Венденской и Шваненбургской областях. К зиме дошли до Риги, но воеводы наши брать ее не стали, отговорившись недостатком пушек и огненного зелья, зато опустошили окрестности, затем прошли всю Курляндию до самой Пруссии и, безмерно отягощенные добычей и пленными, повернули обратно.