Сотворение мира

Звезды дули в пазы и во щели.
Звезды жестко крестили окно.
Смертный одр не страшней колыбели,
Но царями любовной постели
Стать не всем в дольнем мире дано.

И в династии сей ты двадцатый

Или первый — не ведать о том!
Вот на лбу — поцелуйная цата,
Вот лобзанье — нательным крестом…

Тело вспыхнет вулканами, лавой.

Сладко выгнется плод — ешь и пей!
Над кроватью дешевою, ржавой —
Веер простоволосых лучей!

Допотопная, дикая сила,

Ласка, будто лисенка… — до слез… —
Та коса, что века нас косила
Вплоть до лунных старушечьих кос, —

Это чрево ли Евы пылает,

Это дух ли Адама горит —
Это Марс над постелью рыдает
И Венера объятие длит!

Вширь — по стеклам — хвощи ледяные…

Митинговый — на улице — гул…
И ругательства хана Батыя
Из-за двери, что бомж распахнул…

И, распяты, раскинувши длани,

Разметав медногорлую плоть,
Понимают: любви окаянней
Нет в земле, кою проклял Господь.

ОМУЛЕВАЯ РЫБАЧКА ЗИНАИДА

Я приду к тебе. Руки твои красны.
Веки от култука и слез тяжелы.
Мне всю жизнь приходили дикие сны
Из таежной мги, ледовитой мглы:
Круглобокой кадушкой кренится карбас.
На Полярной звезде стрекоза висит!
И Луны слепой великаний глаз
Прямо в бабье сердце мое косит.

Тянем сети мы. Ты — смугла, стара.

На руках моих сильных — жил синих сеть.
Тянем омуля мы — всю ночь, до утра:
Тяжело: впору лечь и враз помереть.

Как играют мощные рыбьи тела —

Древней яростью,
Тусклым сребром купцов,
Не хотят под нож — а наша взяла,
А култук первобытный свистит, свинцов!

Зинаида! Вот омуля засолим!..

…Руки мерзлые жадно вцепились в сеть.
Наш карбас молитвой Зины храним.
Не потонем. Будем жить и стареть.

Я — в объятьях дрожать, огольцов рожать,

Да всей кожей чуять: Конец грядет!..
Ты — в руках заскорузлых свечу держать
Над серебряной рыбой
Во хлябях вод.

ВИТРИНА