Сотворение мира

— Получилось это потому, что в Дятловской не было подходящего помещения, — сказал Егор Иванович. — А в Терновом до революции один богатый казак жил из офицеров, Сазонов Хрисанф Николаевич. Звание у него было — войсковой старшина, это в казачьих войсках к подполковнику приравнивалось. Аккурат перед революцией он в Терновом домину себе отгрохал на тринадцать комнатей. После, как дали этому войсковому старшине под зад коленом, он кудысь сбежал, а в его доме школу и сделали. — Егор Иванович помолчал, хитровато посмотрел на Андрея. — А теперь, Митрич, повернем на Матвеев курган, поглядишь места, где тебе доведется совхозный сад разводить, — насмешливо сказал он. — Когда в Дятловской была комиссия, я с ними ходил, колышки по ихним отметкам забивал. А они по карте участки для садов определяли. Пойдем, полюбуйся на энти участки, там, брат ты мой, настоящая африканская тайга, только что тигров да слонов не хватает.

— У нашей соседки Игнатьевны волки там корову задрали и телочку, — сказала Наташа. — Вот она убивалась, вот убивалась и так плакала…

— Подходящее место для сада, — невесело сказал Андрей.

Когда они взошли на вершину кургана и остановились, Андрей увидел внизу, на речном займище, непролазную лесную чащобу. Вербы, тополя, дубы и вязы переплелись так тесно, что казались рыжим морем, их подпирал густой, похожий на камыш подлесок. На редких небольших полянах светлели заваленные черными стволами мертвых деревьев водомоины. То тут, то там виднелись купы дикого терновника, сквозь который, казалось, не то что человек — змея не пролезет, и вся чащоба являла собою такой хаос, что сердце Андрея дрогнуло.

— Действительно, на джунгли похоже, — сказал он. — Как же ваши дятловцы довели до такого?

Егор Иванович махнул рукой:

— Черт их знает! До революции тут церковь хозяйновала, ее были земли. Какие-то участки попы в аренду казакам сдавали, отводили поляны под сенокосы, плетни для огорожи плели, лесом-кругляком торговали, а после революции рука у дятловцев до этих мест не доходила. Ну, и пошло все зарастать, гнить, валиться и за двадцать годов перевелось ни на что. Я тут разов сколько ходил на охоту. Как зачнешь через наростник пробиваться, проклянешь все на свете, идешь мокрый от пота, морда у тебя колючками до крови подрата, уморишься так, что ноги подкашиваются…

— Сколько же тут гектаров будет? — угрюмо спросил Андрей.

— Кто его знает, — сказал Егор Иванович, — гектаров триста, должно быть, наберется. А чтобы сад на этих местах вырастить, работенки тут, как говорится, начать да кончить…

Андрей долго смотрел на забытую людьми чащу, над которой, распластав острые крылья, парили красные коршуны, и думал о том нечеловечески тяжком, что предстоит совершить на этом одичавшем куске земли.

2

В то тревожное время, когда на полях сражений в Испании не только решалась судьба республики, но и началась кровавая подготовка к большой, затеянной Гитлером и Муссолини, теперь уже близкой войне, в которую неизбежно должны были быть втянуты народы всех континентов, вначале скрыто, а потом все более откровенно стали действовать силы, рядящиеся в тогу защитников мира, а в действительности желающие только одного: удушить Испанскую республику и направить армии победителей-нацистов против Советского Союза. Буквально на глазах у «мироносцев» из Комитета по невмешательству был Гитлером отправлен в Испанию пятидесятитысячный легион «Кондор». Десятки транспортов один за другим шли к испанским и португальским берегам, оставляя мятежникам танки, бронеавтомобили, пушки, пулеметы, снаряды, патроны. Занятые Франко провинции наводнили немецкие военные советники, инженеры, техники. По сговору с Гитлером фашистский дуче Бенито Муссолини послал в Испанию итальянский экспедиционный корпус.

Немецкие летчики бомбили монастыри, соборы, школы, больницы, расстреливали из пулеметов толпы беженцев. В провинциях, занятых мятежниками, не прекращались аресты, пытки, расстрелы. «Если понадобится, я прикажу расстрелять половину Испании», — заявил Франсиско Франко. Ему вторил его соратник генерал Кейпо де Льяно, который сказал корреспондентам: «Я найду своих врагов повсюду, и, если они уже в земле, я их выкопаю и расстреляю снова».

Марокканские наемники Франко грабили дома, насиловали девушек, убивали детей. От них не отставали бандиты из итальянских дивизий «Литторио», «Божья воля», «Черные перья», «Черное пламя» — волонтеры экспедиционного корпуса фашистского генерала Манчини.

Тысячи испанцев — крестьян, шахтеров, ремесленников — мужчин и женщин, спасаясь от казней и грабежей, уходили в леса, в партизаны, скитались по горным тропам, хоронились в недоступных пещерах, добывали оружие, подстерегали ненавистных франкистов и убивали их из засад.