Сотворение мира

Рассвет застал путников в дороге. Шофер вел автомобиль с сумасшедшей скоростью. Оба солдата, по виду крестьянские парни, упорно молчали. Слева и справа проносились деревни, монастыри с высокими башнями, небольшие, недавно убранные поля, и всюду расстилалась сухая, красноватая, угрюмая земля.

В Бургосе автомобиль остановился у приземистого дома на берегу реки. Солдаты проводили Максима с Барминым на второй этаж и с рук на руки сдали штабному офицеру. Тот нудно и строго расспрашивал их, кто они, откуда, но, услышав от Бармина, что им нужен полковник Хольтцендорф, тотчас вскочил, подтянулся, позвонил кому-то по телефону и сказал любезно:

— Пойдемте, пожалуйста, полковник вас ждет…

Офицер довел их до окруженного чугунной оградой небольшого особняка. У открытой калитки они увидели двух дюжих парней в спортивных костюмах. Парни сидели на скамье, лениво посасывая апельсины. Испанец что-то шепнул одному из них, тот кивнул, поднялся и сказал, коверкая французский язык:

— Пойдемте.

Максим с Барминым пошли за плечистым парнем. В доме царил порядок: тщательно натертые полы блестели, кресла и стулья были расставлены по своим местам, на круглом полированном столике в хрустальной вазе алели розы.

Парень негромко постучал в закрытую дверь, буркнул коротко:

— Входите.

Из-за массивного письменного стола поднялся и пошел навстречу русским высокий, стройный человек с холодными голубыми глазами. Одет он был щеголевато: безукоризненно разглаженный серый костюм, крахмальная сорочка, строгий галстук — все на нем блистало чистотой и аккуратностью. Пристально взглянув на посетителей сквозь дымчатые стекла очков, он сдержанно сказал:

— Вальтер фон Хольтцендорф к вашим услугам.

Голос у него был низкий, приятный. Движением руки отпустив офицера-испанца, Хольтцендорф сдержанно улыбнулся и сказал на чистейшем русском языке, в котором едва улавливался немецкий акцент:

— Садитесь, пожалуйста. Я вас ждал еще вчера. Тодор Цолов предупредил меня о вашем выезде. Признаться, я уже начал беспокоиться. Документов мне предъявлять не надо. У меня есть ваши фотографии.

Усадив гостей в мягкие кресла, он приоткрыл дверь, огляделся и коротко сказал кому-то:

— Дай нам вина и яблок, Лони. — Повернувшись к гостям, добавил: — Здесь мы можем говорить спокойно. В доме сейчас никого нет, кроме моей жены. Да, жены… Она решила ехать со мной в Испанию, и я согласился с ней.

Полковник фон Хольтцендорф сел в кресло, подвинул Селищеву и Бармину карту, на которой синими и красными флажками были отмечены позиции республиканцев и войск генералов-мятежников.

— Положение республиканской армии ухудшается с каждым днем, — озабоченно сказал Хольтцендорф. — Вот посмотрите: на юго-западе, со стороны Кадиса и Севильи, наступает армия генерала Кейпо де Льяно. На западе, в направлении от Саламанки к Мадриду, рвется так называемая армия «Тахо», а с севера — большая армия генерала Мола. Таким образом, республиканские войска почти на всем протяжении окружены. Правда, защитники Мадрида сражаются отлично, но, видимо, их героизм лишь отсрочит поражение республиканцев.

— Вы считаете, что гибель республики неизбежна? — спросил Бармин.

Вальтер фон Хольтцендорф склонил голову над картой.

— Видите ли, — сказал он, — республиканские войска и мятежники воюют в неравных условиях. Снабжение армий генерала Франко оружием и боеприпасами осуществляется в широком масштабе не только морскими путями, но и через Португалию. Гитлер и Муссолини ничего не жалеют для мятежников. Военные корабли Гитлера задерживают направляющиеся к Испании советские суда, безнаказанно хозяйничают в Средиземном море.

Откинув тяжелую портьеру, в комнату вошла красивая белокурая женщина с большим подносом в руках. Мужчины поднялись.

— Знакомьтесь, господа, — сказал Хольтцендорф. — Это Лони, моя жена, мой друг, бессменный секретарь и мужественный телохранитель. На всякий случай должен предупредить, что Лони довольно прилично знает русский язык, так что ваши комплименты в ее адрес она поймет и, как каждая женщина, будет очень рада.

— Нам это вдвойне приятно, — галантно сказал Бармин.

Лони поставила на стол бутылку старой мадеры, фрукты и отливающие масляным блеском черные маслины.

— Не слушайте Вальтера, господа, — улыбаясь, сказала она. — В моем присутствии он всегда шутит, и я стала понимать: чем опаснее обстановка, тем веселее становятся его шутки.

— Это князь Петр Бармин, Лони, а это настоящий донской казак, хорунжий Максим Селищев, — сказал Хольтцендорф. — Они приехали по рекомендации Тодора Цолова и, значит, станут нашими друзьями.

Смакуя крепкую мадеру, Максим спросил:

— Откуда у вас, господин полковник, и у вашей супруги такое отличное знание русского языка? Надеюсь, это не секрет?