Сотворение мира в иконографии средневекового Запада. Опыт иконографической генеалогии

В свете сказанного выше замена одного из персонажей ряда на элемент ряда чужеродного — не редкость в начале XII века. Мы уже обращали внимание на варьирование в пределах круга памятников «римского типа» трактовок отдельных, преимущественно второстепенных, персонажей: Бездны, персонификаций Света и Тьмы.

Завершая наше исследование, мы подвергнем анализу самый сложный из памятников — один из немногих вариантов помещения цикла Сотворения мира в концентрическую схему. Й. Зальтен[630] называет тип композиции Верденского гомилиария stark antikiesirend (сильно антикизирующим) и возводит его еще к древнеримской традиции концентрических мозаик пола, представленных в первую очередь композициями космографического характера[631]. О наличии прямой связи между христианской изобразительной традицией и позднеантичными концентрическими схемами свидетельствует греческая миниатюра к «Альмагесту» Птолемея (Vat. Gr. 1291 f. 9r, 813–820 гг.), являющаяся, по-видимому, копией мозаики III века[632] и включающая три концентрических круга с изображением Гелиоса в центре. В этих кругах располагаются знаки зодиака, персонификации месяцев и персонификации планет (или, по мнению И. Спатаракиса, нимф). В свою очередь, персонификации месяцев с атрибутами в руках восходят к «Календарю Филокала» 354 года[633]. Об их трансформациях в западнохристианской иконографии речь пойдет ниже.

Распространение к рубежу XI–XII веков в западноевропейской миниатюре концентрической схемы как универсальной формы, способной наглядно проиллюстрировать самые разные комплексы понятий, связано с изменением подхода к изображению вообще, усложнением его содержания и адаптацией с этой целью схемы, имеющей столь же универсальный характер в позднеримский период. Как мы показали выше (см. раздел «Концентрическая схема. Ее происхождение и использование в иконографии Творения»), Эллен Беер связывает популярность концентрической схемы еще с трактатом Исидора Севильского «Об этимологии вещей» и приводит три возможных источника этой схемы: орнаментальные, космографические и фигуративные композиции[634]. Она ссылается на «Этимологию» Исидора Севильского как на первое упоминание концентрической схемы как идеального варианта упорядоченного представления любых частей сложного целого[635].

Временем около 1100 года датируется[636] первый известный вариант помещения Дней Творения в концентрическую схему — так называемый ковер из Жироны (илл. 40, с. 236). Мы уже видели, что в нем изображения Года, Времен года и Месяцев в виде сезонных трудов[637], идущие по периметру ковра, дополнены изображениями неперсонифицированных Дней Творения в сегментах самой окружности, заключающей в своем центре изображение Творца. Полутора десятилетиями позже эта же схема возникла в верденской рукописи, но уже в видоизмененном состоянии: по периметру теперь расположены только времена года, а в роли Дней творения выступают персонажи, во многом идентичные персонификациям месяцев[638]. На этом традиция концентрических циклов Творения не прерывается[639]. В свете приведенных выше примеров концентрических композиций космографического характера в ранневизантийской традиции мы можем полагать, что ковер из Жироны является, как многие подобные ему композиции, адаптацией (через множество промежуточных инстанций) именно такого «космографического» типа. Родство композиций ковра из Жироны и Верденского гомилиария было, помимо Зальтена, отмечено и прокомментировано Р. Сванссоном в 2012 году[640]. В композиции Верденского гомилиария мы видим по периметру персонажей, близких к персонажам периметра ковра из Жироны: персонификацию Света, схожую с Годом жиронского ковра, изображения ветров по углам и другие признаки, кроме персонификаций месяцев. Их атрибуты перенесены в нашей миниатюре на Дни Творения.