Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

ХЕФЕЦ. Не думаю, чтобы сегодня ночью они мне еще что-нибудь сделали. Разве что утром… А посему я говорю себе: «Спокойной ночи» и отправляюсь кричать и плакать во сне…

Входит КЛАМАНСЭА в ночной сорочке и садится на кровать Хефеца, делая вид, что не видит его.

Что это значит? (Кламансэа не реагирует, достает из рукава веер и начинает им обмахиваться.) Я собирался спать. (Кламансэа не реагирует.) Твоя цель — не дать мне спать?

Входит ТЭГАЛАХ в пижаме с маленьким венком в руках, подходит к Кламансэа, нежно надевает ей венок на голову, целует руку и садится между нею и Хефецем. Пауза.

КЛАМАНСЭА. Мне жарко. Я вся вспотела.

ТЭГАЛАХ (дотрагивается до шеи Кламансэа). Здесь? (Кламансэа улыбается и кивает, Тэгалах достает носовой платок и вытирает ей шею, после чего его рука спускается чуть ниже.) Здесь? (Кламансэа кивает, Тэгалах вытирает и здесь, потом его рука спускается ей на грудь.) Здесь? (Кламансэа смущенно улыбается.)

ХЕФЕЦ. Напоминаю вам, что я сижу здесь и все вижу.

ТЭГАЛАХ (не реагируя). Здесь?

ХЕФЕЦ. Вам что, все равно?

ТЭГАЛАХ (его рука продолжает спускаться). Как я, люблю эту ночную тишину. Ни звука. Ни шороха. Только мы с тобой. Одни.

ХЕФЕЦ. Но ведь здесь нахожусь я!

ТЭГАЛАХ. Только ты и я, одни… А жалкий Хефец лежит там, у себя в комнате, с открытыми глазами и страшно мне завидует.

ХЕФЕЦ. Я понял, чего вы добиваетесь. Но сейчас я устал. Приходите утром.

ТЭГАЛАХ (быстро, Хефецу). Мы сами выбираем время и место. (Продолжает вытирать грудь Кламансэа.)

КЛАМАНСЭА. Что это было?

ТЭГАЛАХ. Не знаю. Может быть, кошка, а может быть, ставня стукнула.

КЛАМАНСЭА. Давай лучше пойдем к себе.

ТЭГАЛАХ. Тебе что, здесь плохо? Ты стесняешься?

КЛАМАНСЭА. Немножко.

ТЭГАЛАХ. Но мы же здесь одни, кого тебе стыдиться?

ХЕФЕЦ. Меня.

ТЭГАЛАХ. Кого? Стола, стула?

ХЕФЕЦ. Меня!

ТЭГАЛАХ. Шкафа, кровати?

КЛАМАНСЭА. Да нет, просто…

ХЕФЕЦ. Слава Богу, что хоть она еще стыда не потеряла. Кламансэа, продолжай стесняться!

ТЭГАЛАХ. Ты видишь, до чего дошло? Он думает, что ты на его стороне.

ХЕФЕЦ. Потому что я еще не утратил чувства собственного достоинства!

ТЭГАЛАХ. Кламансэа, докажи ему, что он ошибается.

ХЕФЕЦ. Я не ошибаюсь. Продолжай меня стесняться, Кламансэа.

КЛАМАНСЭА (внезапно встает, быстро поворачивается спиной к Хефецу, задирает рубашку и обнажает зад перед самым его носом). Вот, вот как я тебя стесняюсь!

ХЕФЕЦ (вскакивая с кровати). А-а-а-а?!

КЛАМАНСЭА (снова поворачиваясь к нему лицом). Потому что, если уж на то пошло, Тэгалах, в сравнении со мной, просто Божий одуванчик.

ХЕФЕЦ. Что вы о себе возомнили? Вы, оба? Посмотрите на себя, на кого вы похожи! Этот венок… Да над вами можно два года смеяться без перерыва.

ТЭГАЛАХ. Попробуй. (Встает и берет Кламансэа под руку.) Давай же, начинай смеяться.

ХЕФЕЦ (немного отойдя назад, показывает на них пальцем и пытается засмеяться громким презрительным смехом). А-ха-ха-ха-ха… Ночная рубашка и пижама! А-ха-ха-ха-ха… (Тэгалах и Кламансэа смотрят друг на друга и улыбаются.) А-ха-ха-ха-ха… Венок на голове! День рожденья! День рожденья… Венок… А-ха-ха-ха-ха. (Пытается продолжать, но безуспешно.) Ха-ха-ха… (Смущенно замолкает.)

ТЭГАЛАХ. Ну-ну. (Пауза.) Может быть, Адаша Бардаша на помощь позвать? (Пауза.)

ХЕФЕЦ. Ты можешь сделать перерыв? Я хочу с тобой поговорить.

ТЭГАЛАХ (жене). Гм… «Два года смеяться без перерыва…» (Хефецу.) Ну, чего тебе?

ХЕФЕЦ. Вы правда решили мне жизнь испортить?

ТЭГАЛАХ. Разумеется.

ХЕФЕЦ. Можно узнать почему?

ТЭГАЛАХ. Нечего тут знать. Хотим и все.

ХЕФЕЦ. Тогда к чему все эти игры? Сказали бы прямо, что вы все эти годы только и ждете удобного случая…