Сотворение миров

Как много, однако, слов, относящихся к сфере изобразительного искусства — «картина», «мозаика», «зримо». Совершенно определенно, это пристальное внимание к живописи присуще творчеству Ольги Ларионовой. Но не является самоцелью. С другой стороны, столь любимый Ларионовой Чюрленис не только определял свои работы как «сотворение мира, но не нашего, библейского, а какого-то другого, фантастического», но и нередко именовал свои картины «сказками». И сказки были уже помянуты в начале этой статьи. Не случайно. Хоть и пишет Ольга Ларионова «традиционную» НФ, в произведениях ее ощутимо проглядывает сказочно-притчевый костяк («Планета, которая ничего не может дать», «Солнце входит в знак Водолея», «Щелкунчик», «Где королевская охота» и другие). Пишет, да еще и над собой посмеивается. «Ольга Николаевна, да что вы? У вас же типичная сайнс фикшн, какие тут к черту ангелы? Ах, да не придирайтесь, пожалуйста, ангел тут никакой роли не играет, просто мне нужен некто всеведущий, но отнюдь не всемогущий — взгляд со стороны. Так что оставьте его в покое — пусть поглядит». («Лгать до рассвета»).

Подобной всеведущей — но не всемогущей — фигурой в сказках, как правило, является рассказчик. И все эти слезы, ужасы и смех — разве не есть свойство хороших сказок? Даже если у них печальный финал. А все, кто имеет обыкновение регулярно читать книги, любит сказки, какими бы суровыми, бездушными и деловыми эти люди не притворялись. По-настоящему «суровые» и т. п. книг не читают, в лучшем случае видео смотрят. Но что нам до них, мы — не они, они — не мы. Так что, возможно, феномен столь длительной и постоянной читательской любви к Ольге Ларионовой нашел свое объяснение.

«У меня здоровые крылья. Я полечу в далекие миры, в край вечной красоты, солнца и фантазии, в заколдованную страну…» (М. К. Чюрленис).

Ах, да, кое-что все-таки осталось недосказанным. Итак, Ольга Ларионова — писатель, чуждый конъюнктуры. А во-вторых — просто хороший писатель.

А фантастика, когда за нее принимается хороший писатель — это литература.