Сотвори свою смерть

— Не буду мешать… Спокойной ночи, — тихо сказал Виктор и на цыпочках удалился.

Его, как магнитом, тянуло к рукописи, и он решил, что завтра утром позвонит невесте и попросит ее приехать пораньше.

Ночь прошла спокойно. Мать снова уснула. Спал и Виктор — крепко, без сновидений, разве что ворочался иногда, ощущая в комнате чье-то незримое присутствие.

Когда утром открыл глаза, то первым делом бросил взгляд на рукопись: на месте ли она? Та лежала на столе, и у Виктора сразу же отлегло от сердца.

«Слава Богу, хоть это не привиделось…» — подумал он, вскочил с постели и, не удосужившись даже умыться, засел за рукопись, вновь листая страницы и пытаясь разглядеть среди строк ту заветную формулу. Оторвался от работы он лишь когда в комнату заглянул отец.

— Маме лучше, — сообщил он. — Она даже вставала позавтракать. Кстати, ты собираешься последовать ее примеру?

— Один момент, — только сейчас Виктор заметил, что на часах уже двенадцать.

Приведя себя в порядок, забежал на кухню, схватил чашку с кофе и бутерброды, стремительно вернулся к себе и вновь засел над рукописью. Только он углубился в текст, как вспомнил об Ольге.

«Без ее помощи мне не справиться», — подумал Виктор и, нехотя поднявшись, поплелся к телефону.

Олин номер не отвечал. В другое время это насторожило бы — где она пропадает? Но сейчас, когда на столе лежала… нет, не рукопись — лежал подарок судьбы, он даже не обратил на Олино отсутствие никакого внимания.

И тут в дверь позвонили. Виктор подошел, машинально щелкнул замком и, увидев на пороге Павла Гвоздева, досадливо поморщился.

«Своими байками только помешает мне…» — пронеслось в голове.

Однако Павел, казалось, не заметил недовольства на лице друга. По-хозяйски шагнул в прихожую и улыбнулся.

— Привет путешественнику! — и тут же всучил растерявшемуся Виктору бутылку коньяка. — Замочим приезд?

— Да-а-а… Не-е-т… Не знаю… — залепетал Виктор, все больше раздражаясь.

— Никаких «не знаю», — Павел подтолкнул его к кухне. — Тащи стаканы и пару бутербродов…

Виктор нехотя поплелся за закуской, проклиная врожденную тактичность и неумение отказать другим.

Когда ученый возвратился к себе, нагруженный едой, Гвоздев стоял у стола и с интересом листал рукопись.

— Осторожно! — Виктор подскочил к другу и захлопнул кожаный переплет.

— Ты что?! — раскрыл рот Павел.

— Это очень ценная вещь, — Виктору вдруг стало стыдно за свою несдержанность, и он уже более примирительным тоном добавил: — Извини, я в последнее время стал страшно нервный…

— Это не значит, что надо орать на друга детства, который готов разделить с тобой последний кусок хлеба! — Гвоздев кивнул на бутылку коньяка, возвышающуюся среди бумаг и словарей.

Виктор бережно убрал рукопись в ящик стола, расчистил место и поставил рюмки и тарелку с бутербродами.

— Выпьем, — Павел разлил коньяк по рюмкам и, откашлявшись, приготовился сказать тост.

— Давай молча, — предложил Виктор и залпом выпил.

Несколько минут друзья молча жевали бутерброды. Затем Виктор сказал:

— Хочу рассказать тебе странную историю, которая произошла со мной в деревне…

— Так ты был в деревне? — с набитым ртом переспросил Гвоздев.

— Да, — кивнул Виктор и, улыбнувшись, пояснил: — В деревне, где живет моя теща.

— Теща?! — удивился Павел. — Значит, ты уже и женился?

— Почти, но сейчас не об этом, — Виктор закрыл глаза, размышляя, как бы покороче изложить обещанную историю.

— Я слушаю, — Гвоздев налил еще по одной и, поудобнее устроившись в кресле, где вчера сидела Оля, повторил: — Итак, слушаю.

Виктор исповедался другу во всем, что с ним произошло с того самого дня, как они расстались.

— …и вот после того звонка я не знаю, что предпринять и где искать Валеру… — закончил он и исподлобья посмотрел на Павла, надеясь прочесть на его лице какую-либо реакцию.

Однако тот, всегда такой эмоциональный, на этот раз молчал. Вновь подлил коньяка себе и Виктору. Тихое позвякивание бутылки о стакан показалось Виктору зловещим.

— Что скажешь? — нетерпеливо спросил он, ловя взгляд друга.

Тот закусил губу и взъерошил волосы.

— Скажу одно — ты не зря волнуешься, — начал он и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжил: — Что до всякой там мистики, это ерунда, не верю. Но, по-моему, ты совершенно случайно пришел в соприкосновение с мафией…

— Что?!

— Да-да… надеюсь, ты имеешь представление, что это такое? Возможно, ты их интересуешь как ученый…

Виктор недоверчиво покачал головой.

— А сны?

— Ты когда-нибудь слышал о транквилизаторах? — небрежно поинтересовался Павел.

— Естественно.

— Все это делается элементарно — подсыпается в еду, — Павел чокнулся с бутылкой. — Ты живешь и видишь этакие приятные или, наоборот, страшные картинки… — от нехватки слов Павел развел руками.

— Глупости, — уверенно заявил Виктор. — Во-первых, я все помню, а во-вторых, рядом со мной были близкие люди — Оля и ее мать, которые сами готовили и обеды, и ужины, и завтраки…

— А ты уверен, что они не вражеские агенты? — полушутя воскликнул крепыш.

Виктор прыснул от смеха.

— Кто?! Марья Степановна?.. Да ты что!

— А Оля? — с лукавой улыбкой спросил Павел.