Сотворяющая

Так подшучивая друг над другом, они дошли до кострища и сели рядом со всеми на траве.

— Эй ты, — воскликнул вдруг Мерк, — гнида, как там тебя звать? Жрать когда готово будет? Нам до темна надо до основного лагеря добраться.

— Да-да, — поддакнул мужичонка, имя которого Макс никак не мог запомнить. — Давай жрать, гнида.

— Уже все готово, — ответил Адрий, сильнее ссутулившись. — Сейчас накладывать буду.

— Поживее. И этой тоже наложь, — Мерк кивнул в сторону фургона.

— Да-да, наложь.

Адрий наполнял деревянные плошки, а мужики, не забывая оскорблять его при этом, разбирали свои порции мерзкого вида каши.

— Слушай, Свен, — заговорил Макс, когда они со своими плошками в руках сели на траву чуть в стороне от остальных. — Адрий раб что ли? У него и ошейник кажется есть, и цепь вон на фургоне. Я видел, его пристегивали к ней. Почему я до этого рабов не видел?

— Не знаю я, если ли здесь другие рабы. Наверное есть. В этом-то мире точно правит сила. Потом как-нибудь расскажу, что знаю. А сейчас ешь. И это, мой тебе совет, не показывайся этой Мирре на глаза. Она к тебе прилетела, это точно. И кто его знает, что у нее в голове перемкнет, когда она поймет, что тебя здесь никто силком не держит.

12 глава

Едва ли не палкой Мирру загнали обратно в фургон, а затем и в клетку. Чуть позже пришел тот хмурый квадратный мужик, который у них был за кузнеца, Мерк кажется, с металлическим прутом и молотом. То, что он собирался запереть клетку, было понятно сразу. Молча Мерк выполнил свою работу и ушел. По всему было видно, что она ему привычна, да и явно по душе.

Когда он ушел, Мирра села на пол и уставилась в незакрытый пологом выход из фургона. Было почти как в театре. По бокам, подобно театральным кулисам, стояли охранники, хмурые и небритые, жилистые. Ни грамма лишнего веса у них не было. Да все они были тощими и жилистыми. Они проходили иногда мимо.

Сначала почти все куда-то ушли и стало тихо. Потом, судя по многоголосому смеху, вернулись и готовились обедать. Что они говорили было непонятно, но запах съестного, смешивающийся с дымом костра говорил сам за себя.

Время шло, солнце припекало, и под пологом, несмотря на тень, становилось нестерпимо душно. Хоть бы ветерок что ли подул.

— Эй, ты, — совсем рядом послышался голос Морда, который обращал к кому-то снаружи. — Ну-ка иди сюда. Живее, гнида. Ты же помнишь, что я тебе велел? Хватило там ей миску наскрести?

Видимо откликнувшись на зов, мимо фургона прошел особенно худой одетый в лохмотья мужчина. Он что-то ответил, но так тихо, что Мирра ничего не услышала.

— Будешь варить и на нее тоже, — сказал Морд. — И дерьмо за ней будешь убирать, если она… Считай, что это твое наказание и единственная возможность сохранять свою никчемную жизнь и дальше. А сейчас, тащи сюда ее кормежку.

Мужчина ушел туда, где некоторое время собрались на обед практически все, кто был в лагере. Кроме охранников.

— Крыс, — Морд опять кого-то позвал. — Подь сюда. Ты будешь жратву этой дряни давать. Работенка в самый раз по тебе.

— А вы уверены, что ее можно кормить человеческой едой? — послышался противный скрежещущий голос, почти писк. — Вдруг ей от той каши поплохеет и она издохнет?

Мимо промелькнула небольшая кривая тень. Мирра не успела разглядеть ее обладателя.

— Вдруг она еще сдохнет от этого? — спросил он. — Что мы потом делать будем? Новую ловить?

Разразилась недоуменная тишина.

— Ну, ты как что-нибудь скажешь, — отозвался Морд, и громоподобным голосом расхохотался. — Хоть стой, хоть падай. Она же человек, — послышался плевок, — в каком-то смысле, хоть и Тварь. И в общем-то, симпатичная. Правда, хоть и оттуда, снаружи, — его тень на пологе махнула рукой, — но такая же тощая, как и все здешние бабы. А меня от тощих уже воротит. Она-то там интересно от чего недоедала?

— А может ее вообще не кормить, — предложил противный голосок кривобокого человечка.

— Ты что, без еды такая тощая точно сдохнет, и мы ее даже до города довезти не успеем, — отозвался Морд. — А дохлая она нам точно не нужна. От дохлой пользы никакой не будет, даже пугало не сделаешь, вонять будет. А уж что с нами Первый сделает, и думать не хочется.

— А я думал, сфирья покрепче обычной бабы будет…

— Ну, может когда она в образину превращается, то крепче становится, а так… — Морд опять сплюнул. — Только вот обратиться мы ей не дадим, ведь так, — здоровяк толкнул сморчка, тот чуть не свалился под колеса повозки, — она же тогда удрать попытается, а мы ее можем и убить ненароком, когда будем ловить. И тогда опять голод будет. А еще полгода мы не протянем. Даже пары месяцев не протянем.

— Правду говоришь, — согласился сморчок, потирая плечо. — Мы можем и убить.