Сотворившая себя

В самолете Бренда отказалась от предложенного стюардессой шампанского. Она сидела, глядя прямо перед собой и размышляя о своей жизни.

Достигнув почти двадцати девяти лет, она была замужем – и одинока. Она достигла успеха – и жила в чужом городе, в квартире с чужой обстановкой, которая принадлежала компании. Она зарабатывала больше, чем ее муж, и это ничего ей не давало, кроме звонков по телефону за океан и дорогой одежды, которую никто не видел под белым халатом Бренды. В этом году, с учетом премиальных в шесть тысяч долларов, она получала даже больше тридцати тысяч долларов, а когда она сказала об этом Тони, та ответила:

– У меня так было в прошлом году. Я тебе даже не говорила. Как-то это уже не кажется важным…

Шутки по поводу дорогого ленча, которыми они так долго развлекались, приобрели грустный оттенок. Для Бренды все разлеталось в прах, и когда Тони предложила вложить шесть тысяч ее премиальных в небольшую компанию, которую она давно приметила, по производству кремниевых кристаллов для компьютеров, Бренда согласилась без колебаний.

– Прекрасно, – сказала она. – Поверишь ли, мне совершенно ничего не хочется покупать.

А еще Бренду беспокоило, что будет дальше. Ей уже не хотелось летать первым классом и пить шампанское на высоте тридцати пяти тысяч футов, и не нужны были ни к чему не обязывающие романчики с мужчинами, которые способны были ее заинтересовать разве что как партнеры в постели. Все это была одна суета, менялась только работа и должность, да повышалось жалованье, в остальном же ничего не менялось.

Ну и чего она добьется в конечном итоге? Станет каким-нибудь Сидом Эрлау или Хейнрихом Лебеном? Будет участвовать в бешеной гонке, идти по трупам и из кожи вон лезть, лишь бы получить следующее повышение, более просторный кабинет, более высокое звание? Ради чего? Ради кого? И зачем? Неужели она так и не перерастет это свое желание вечно быть первой? Той, которая все делает хорошо, вовремя и не выходя за рамки бюджета? Той, которая всегда получает наивысшие оценки?

Бренде было не свойственно предаваться невеселым размышлениям и копаться в тайниках собственной души, но все время, пока самолет летел над Атлантическим океаном, ее неотвязно мучила мысль о том, что́ она делает со своей жизнью и почему успех, которого она достигла в мужском мире, играя по правилам, принятым мужчинами, не принес ей счастья. Бренда вдруг поняла, какую огромную пустоту ощущает она внутри себя.

– Если они попросят меня вернуться в Мюнхен, я подам заявление о переводе, – сказала она Джефу. – Я хочу быть с тобой.

– Торговые компании «Эмесс и Сван Ко», «Макс Кор» и «Шоп Ко» переехали на юг, – сообщил Мел Фактир Джоанне, когда они встретились у него в кабинете. – Точнее, на Багамские острова. Они уже не существуют под прежними названиями.

– Ну, значит, в судебном иске мы укажем их теперешние названия, – сказала Джоанна, не понимая, в чем, собственно, состоит трудность.

– Мы не знаем их нынешних названий, – объяснил ей Мел. – При переводе на Багамы они были зарегистрированы под эгидой багамских банков, а законы о банковском деле на Багамах так же суровы, как в Швейцарии. Они нам не скажут нынешние названия этих компаний.

– А мы не можем их заставить?

– Мы не можем заставлять банковских служащих нарушать законы их собственной страны, – глухо ответил Мел.

– Ну, а как дела с квартирами? – спросила Джоанна, раздумывая, во что, должно быть, обошелся Максу перевод компаний на юг. Уж наверняка в кругленькую сумму. Может быть, даже как раз в ту сумму, которую она пыталась заполучить. Она понимала, что для Макса главное были не деньги. Главное было не дать ей получить эти деньги. – Уж их-то невозможно было отправить на Багамы.

– Вы правы, – кивнул Мел. – Но они уже оформлены на другого владельца. Насколько я могу судить, они оформлены на подставных лиц.

– И что это означает? – спросила Джоанна, хотя она уже начала понимать, в чем дело.

– Это означает, что юридически они уже не являются собственностью мистера Свана.

– А это, в свою очередь, означает, что жена мистера Свана, которая вот-вот станет его бывшей женой, не имеет на них никаких прав?

Мел подтвердил. Бесстрастное, ни к чему не обязывающее выражение его лица так и не изменилось. Ни один мускул не дрогнул. «Он, наверно, и в постели с женщиной сохранял это постное выражение лица», – подумала Джоанна.

– А маклерские фирмы по продаже недвижимости? Они, наверно, тоже исчезли? – спросила Джоанна. – Куда они переехали: на север или на юг?

– Ну, – протянул Мел, – насколько нам удалось установить, они сейчас в Андорре. В процессе перевода…

– То есть меня просто надули?

– В юридических терминах это формулируется несколько по-другому, – сказал Мел, – но суть схвачена верно.

– Значит, если я не совсем безмозглая дура, мне надо скорее хватать пятьсот тысяч?

– Если это предложение все еще остается в силе, – сказал Мел.

Интересно, подумала Джоанна, изменится это его бесстрастное выражение, если заехать ему кулаком по физиономии?

– Вы хотите сказать, что этот сукин сын и от этого предложения пытается открутиться?