Соучастники

сц: Разумеется, я была недовольна тем, что пришлось перебраться в Лос-Анджелес и снимать там. Я очень ясно дала понять, что я против этого, но они взяли меня за горло. Зандеру просто было плевать. Он всю жизнь мечтал быть голливудским режиссером, и для него это был шаг вперед.

тг: Что вы тогда в связи с этим чувствовали?

сц: Злость. Но я смирилась и продолжила работать. В конце концов, если ввяжешься в конфликт самолюбий с человеком вроде Зандера, то обязательно проиграешь.

тг: Что вы хотите сказать?

сц: Просто… ну, кому-то всегда приходится уступать. И, работая продюсером при таком режиссере, как Зандер, я должна была экономно расходовать силы. (Пауза.) Удивительное дело – это в некотором роде как матерью быть.

тг: Правда?

сц: Ты должна удовлетворять потребности некоего требовательного существа. А уж кинорежиссер это или пятилетний ребенок… ну, иногда разница не так уж велика. (Смеется.) Продюсерство и материнство. И то, и другое – работа, которая никогда не кончается, и то, и другое – дело совершенно неблагодарное.

тг: Но у вас получалось заниматься и тем, и другим?

сц: Едва-едва. Уж не знаю, о чем я тогда думала. Я хотела быть эдакой успешной работающей мамочкой из Верхнего Ист-Сайда и, наверное, была ей. Но еще я была совершенно без сил. А ведь к тому же кое-кто все время лез в мои дела, пытался отобрать у меня ту малюсенькую область, которую я себе за все эти годы работы в этом бизнесе выгородила.

тг: Кое-кто – это кто?

сц: Да тот же Хьюго. И со временем Сара, когда переросла свою роль помощницы. Нет, я, конечно, пыталась как-то все это удержать. Но как только мы перебрались в Лос-Анджелес, все вышло из-под контроля. Может, все со временем стали поступать так, как им их природа велела. Так что, может, это было неизбежно.

тг: Вы бы сказали, что все, что произошло, было неизбежно?

сц: Нет, это отговорка. Человек несет ответственность за свои поступки. Даже я. (Пауза.) Зандер с Хьюго были правы. Когда съемки перенесли в Лос-Анджелес, это действительно дало компании кучу возможностей. Таких, о которых я и подумать не могла. (Пауза.) Значит, если оглянуться назад, – что означал переезд в Лос-Анджелес? Наверное, он означал, что я лишилась власти. Все переменилось. Но тогда я этого не понимала.

Глава 24

Привет! Как тебе Лос-Анджелес? Ты сто лет не писала. Я таааак растолстела, с ума сойти.

Карен написала мне это смс, когда я пробыла там уже несколько недель, и она была права – я довольно давно не давала о себе знать. Я сидела за столом в нашем офисе, вокруг меня стоял гул шести телефонных разговоров.

Да, прости. Куча дел, написала я в ответ. Это была правда, но я также много развлекалась – ходила в гости, выпивала с университетскими друзьями и друзьями их друзей. Если ты продюсер, который собирается снимать в Лос-Анджелесе фильм, то тебя очень охотно зовут на всякие сходки.

Но извещать об этом Карен я почему-то нужным не нашла. Что сказать сестре, находящейся на седьмом месяце беременности? Я не знала.

Я в Лос-Анджелесе машину напрокат взяла, это безумие.

Тут я душой не кривила. Несколько лет назад папа настоял на том, чтобы я получила права, но в Нью-Йорке они мне почти не пригодились. А когда я ездила на своей малопримечательной “хёнде акцент” по расползшемуся во все стороны Лос-Анджелесу, у меня было ощущение ужасающей непредсказуемости. Взять напрокат навигатор я поскупилась, так что за одним неверным поворотом мог последовать другой, и я бы с неизбежностью заблудилась в тысячах улиц. Еще меня возмущало то, что общественного транспорта, считай, нет, и пешком никуда не дойти. Но я привыкала.

К надписи “Голливуд” уже съездила?

Я поморщилась; вопрос Карен почему-то меня раздражил. Он показался мне очень глупым, очень незамысловатым.

Я не туристка, ответила я. Да и времени на это нет.

Ну ясно. Постарайся не слишком убиваться на работе.

Знала бы Карен, как я на ней убивалась.