Соучастники

Слово “Голливуд” вызывало в воображении высоченные пальмы и бесконечно струящиеся автострады, широкие бетонные водоотводные каналы, в которые свободно могут въезжать киборги-убийцы на грузовиках, и гигантские киностудии, где нужно отмечаться в будке охраны, прежде чем огромные автоматические ворота допустят тебя в эти заповедные места. Я знала, что где-то в Лос-Анджелесе есть пляжи, на которых неизменно загорелые женщины играют на солнышке в волейбол, а постоянно накачанные мужчины выгуливают свои спортзальной лепки мускулы. Но где-то там были еще и Девушки из Долины, проститутки с золотым сердцем, начинающие модели и актеры, также исполняющие роли подозрительно фотогеничных официантов (хотя такие есть и в Нью-Йорке), сладкоречивые руководители студий, ездящие в кабриолетах, и еще более сладкоречивые агенты, ездящие в еще более быстрых кабриолетах, и начинающие озабоченные сценаристы (молодые белые мужчины, разумеется, все как один в очках), – и, конечно же, я все путала с тем образом Лос-Анджелеса, который знала по кино и телепередачам. Где-то там был и Южный Лос-Анджелес, арена беспорядков, так что, надо полагать, там и чернокожие жили, и латиноамериканцы, и масса азиатов, но об этом никак не узнать, если руководствоваться лишь тем образом, который знаешь по кино.

Надо признать, что, ни разу не побывав в Лос-Анджелесе, я знала о нем только то, что видела на экране. И как человек, работающий в кино, я догадывалась – а на самом деле, знала, – что этот образ очень и очень сомнителен.

Но все мое тело гудело от волнения. Может быть, Хьюго был прав: чтобы вывести наши карьеры на следующий уровень, нам нужно отправиться на запад – в эту сказочную страну киностудий, постельных проб и блистательных торжественных премьер в Китайском театре Граумана.

Но Сильвия думала иначе.

– Приведи хотя бы одну убедительную причину, по которой нам не следует снимать следующий фильм в Лос-Анджелесе, – сказал Зандер, пытаясь ее урезонить.

Сильвия смотрела на него едва ли не в состоянии шока.

– Потому что у некоторых тут жизнь и семья? – сказала она так, словно ответа очевиднее нельзя было и придумать.

– А-а… – Зандер слегка устыдился.

– Позволь тебе напомнить, Зандер, что у меня трое детей, – втолковывала ему Сильвия. – Старший, Нейтан, в этом году поступает в университет, так что для него сейчас очень ответственный момент. Рейчел на два года младше и все время выясняет отношения со своим парнем, а у младшего, Джейкоба, астма и через полгода бар-мицва. Не могу я взять и переехать в Лос-Анджелес, когда мне захочется, только потому, что “вся киноиндустрия там”. У некоторых, знаешь ли, есть и другие обязательства – не только фильмы делать.

Зандер кивнул. Последовала наэлектризованная пауза, мгновение, которое повисло в воздухе. Потом он подвинулся на стуле и задал другой вопрос:

– Хьюго, сколько у тебя детей?

Сильвия досадливо вскинула руку.

– Да вообще-то четверо, – сказал Хьюго, самодовольно сложив руки на коленях.

– Видишь? – продолжил Зандер. – Для Хьюго это не проблема.

– Ну, – Хьюго хмыкнул, – отец из меня не то чтобы образцовый. Это у меня наследственное.

Я сдержала смешок.

– Зандер, не начинай, – Сильвия ткнула в него пальцем. – Я – мать, я своих детей родила и восемнадцать лет день за днем растила. Я не оставлю их на другом побережье из-за того, что мне хочется быть кинопродюсером.

Уж не знаю, были ли ее последние слова скрытым выпадом в адрес Хьюго, но тогда же я поняла, что прежде ни разу не слышала, чтобы Хьюго упоминал своих детей. Удивилась ли я тому, что у него четверо детей? Да нет. Можно было ожидать, что человек, который нажил столько денег, столько деловых активов и недвижимости в разных странах, заодно наживет жену и нескольких отпрысков.

Потом я узнала, что из своих огромных денег Хьюго также платил двум няням с проживанием, семейному водителю, нескольким помощникам по хозяйству и целой команде репетиторов для детей. Сильвия жила в достатке, но до уровня обеспеченности Хьюго ей было очень далеко. То есть у нее были только репетиторы, уборщица и приходящая домработница.

Зандер мог пребывать в полном неведении относительно материнских обязанностей Сильвии, но я, проведя первые свои три года в “Фаерфлае” за составлением ее расписания, знала, сколько времени Сильвия посвящает детям. В ее электронном ежедневнике на три часа с понедельника по пятницу по-прежнему было назначено “Забрать Джейкоба”, хотя через раз это делала домработница. Я слышала, как она звонит в школу, переносит уроки музыки, договаривается насчет летнего лагеря.

Но тем вечером в Сохо я, надо признать, тоже не совсем понимала, почему наличие этих трех детей не позволяет Сильвии работать в другом месте. Я была молода, я была воодушевлена: жить, работать, снимать фильм в Лос-Анджелесе – может быть, эта давняя мечта теперь-то и могла сбыться. Может быть, одна только Сильвия ей и препятствовала.

– Значит, мы не можем снимать в Лос-Анджелесе только потому, что у твоего сына бар-мицва? – огрызнулся Зандер.

– Вот этого не надо, – буркнула Сильвия.