Соучастники

— Ваша мама не живет с ним?

Делса привык задавать вопросы, ответы на которые знал заранее.

— Она умерла в то время, когда я только начинала работать моделью. Мне было шестнадцать лет. Она и толкнула меня в мир моды, но не дожила до того, когда мои труды себя окупили. Папа говорит, что пьет от тоски по ней, но, знаете, он пил всю жизнь. — Келли помолчала и добавила: — Он неплохой человек. Несколько дней в году я его могу терпеть.

Слушая ее неспешный, протяжный выговор, Делса заметил:

— А ведь вы родом не из Детройта.

— Вообще-то именно из Детройта. Я появилась на свет здесь, в клинике «Харпер». Мы перебрались в Майами, когда я была совсем маленькой. Я вновь поселилась тут в двадцать лет, приехав поучаствовать в автошоу. Познакомилась с одним парнем и решила остаться. Парень оказался маменькиным сынком, вечно разбрасывал вещи по комнате, но в Детройте я осталась. Я могла жить везде, где хочется.

— Но остались в Детройте.

— Я тяжела на подъем. Нет, тут ничего. Масса музыки, мало пробок на дорогах, и можно быстро ездить. У меня «фольксваген-джетта», черный, сразу заводится, и им легко управлять, когда вокруг снег и лед… Что еще вы хотели бы узнать?

— Итак, Монтес заехал за вами…

Она замялась. И смущенно отозвалась:

— Д-да. Но теперь когда я об этом думаю, то понимаю, — он не знал, что мы явимся. И пожаловался в машине, что его никто не предупредил. Монтес позвонил кому-то по мобильнику, но ни с кем не разговаривал.

— Он оставил сообщение?

— Нет. Просто разозлился, что ему никто не ответил, и швырнул аппарат. А вы его уже допрашивали? — полюбопытствовала она.

— Сегодня утром? Да, сначала я, потом Джекки Майклз, — вы видели ее вчера.

— Она мне угрожала.

— Джекки старалась вас расшевелить. А сейчас с ним беседует Харрис.

— А Монтес? Что он говорит?

— Что вы лжете. И все придумали.

— Он знает, что именно я вам сообщила?

— Мы выдаем ему информацию понемногу. И пока не упоминали о двух белых типах, — сказал Делса. — Вы твердо уверены — он не знает, что вы их видели?

— Абсолютно уверена.

— Они ушли, и Монтес поднялся наверх.

— Через несколько минут. — Келли повторила ему то, о чем уже рассказывала на кухне у себя дома. — Если бы он думал, что я их видела, то с какой стати ему меня спрашивать? По его словам, в дом вломился чернокожий. А после он меня предупредил: если я не сделаю все, что он велит, черный громила прострелит мне башку. Теперь вы поняли, почему я тогда была немного не в себе? Вам ясно?

Делса не отводил от нее глаз.

Келли спросила, можно ли ей закурить, и он достал пепельницу из ящика стола. Она закурила длинную сигарету из пачки «Вирджиния Слимс 120» и, подняв прекрасное лицо, выпустила кольцо дыма. На ней была дубленка и джинсы, — сегодня утром девушка оделась для улицы. — черные ковбойские сапоги, старые, сношенные, но начищенные до блеска.

— Вы слышали, как Монтес звонил в 911?

— Он был внизу.

— А Ллойд, где находился он?

— Он открыл нам дверь, и больше я его не видела.

— Джекки намерена с ним поговорить.

— Он показался мне безобидным.

— Но он был дома, — заметил Делса.

— Вы знаете, что Монтес — ваш клиент. Однако мои показания противоречат его, — заявила Келли. — Я не ошибаюсь?

— Пока что нет.

— И если он не признает свою причастность к убийству, вам придется его отпустить?

Делса не смог бы определить по ее интонации, надеется она на подобный исход или боится. Но если сейчас ее пугало соседство с Монтесом в отделении полиции, то вряд ли ей хочется встретиться с ним на улице. Или все же…

Может быть, Джекки стоит сказать ей пару слов.

— Если мы продолжим допрос, он потребует адвоката, — пояснил Делса. — А если нам не удастся предъявить ему обвинение, он от нас уйдет. Мы ищем мотив. Кому выгодна смерть старика, кроме его родных? Мы отвергли версию ограбления — из дома ничего не украдено, кроме бутылки водки. Правда, дорогой марки — «Христиания», но для налета на дом этого явно недостаточно. И потому мы сосредоточились на Монтесе. В прошлом он уголовник, однако в последние десять лет у него все чисто. Если он никак не причастен к убийству, то зачем ему нам лгать? — Делса пустил пробный шар: — При условии, что вы говорите правду.

Она встрепенулась.

Келли докурила сигарету почти до фильтра и потушила окурок в пепельнице.

— Я сказала вам, кто я такая. И мы все выяснили.

— Не до конца.

— Да, и я объяснила, почему так вышло.

— Вы боитесь сболтнуть лишнее.

— Дома я чувствовала себя в безопасности и увереннее; я сообщила вам все, что знаю.

— А здесь, в управлении полиции, вы не чувствуете себя в безопасности?

— Фрэнк, тогда я была в полуоцепенении и себя не помнила. Мне не хотелось думать и отвечать на вопросы, пока у меня не прояснится в голове.

Она оправдывалась, но была спокойна, снова назвала его по имени и уютно устроилась на стуле.