Soulmate (СИ)

Тони бьет со всей силы, совершенно не жалея ни себя, ни Марка, ни Стива. Бьет, стараясь вырубить как можно скорее, чтобы добраться до Джеймса и размазать мозги того по асфальту точно так же, как тот поступил с его отцом в далекий девяносто первый. Энтони Старк хочет сомкнуть пальцы на глотке Зимнего ублюдка, хочет до скрежета зубов, но Стив слишком большая помеха, чтобы его игнорировать.

- Ты никогда не был мне другом. Ты - больше. Больше, чем друг, Тони.

Роджерс выглядит жалко. Его попытки остановить ученого столь же нелепы, как вся жизнь Зимнего Солдата.

- Тогда почему? Какого черта ты скрывал от меня то, что убийца моих родителей был на свободе все эти годы?! Какого хрена, Роджерс?

Внутри Старка - лава. Горячая, заполняющая все щели расколотого на миллионы кусочков сердца миллиардера, некогда радостно бившегося при виде знакомых глаз Капитана.

- Тони, я… я думал, что поступаю милосердно.

- О, Стив, ты не думал. Ты совершенно, мать твою, не думал!

Старк кричит, брызжет слюной прямо в грязное лицо некогда любимого человека и борется с желанием плюнуть тому в эти блядские голубые глаза. Глаза, в которых сейчас так же много боли, как и в старковских.

- Я не хочу крови, Тони.

- Тогда, скажи на милость, почему у меня половина лица разворочена? Почему убийца моих родителей тебе дороже меня, дороже нас. Почему, Стив? Не ты ли так пафосно в прошлый раз говорил, что выстоять можно только вместе? Не ты ли говорил, что предавать - не в твоих правилах? - Тони на секунду замолкает, потеряно оглядывая карими, с лихорадочным блеском глазами, а после сглатывает комок крови, спрашивая совсем уж устало и сломленно. - Слова о любви тоже были ложью, Капитан?

Стив хмурится, приоткрывает рот, но сказать ничего не может. Горло обжигает огнем, зрачки в голубых, отливающих зеленым, глазах потрясенно расширяются от осознания. Только сейчас до Стивена доходит, как все выглядело со стороны. Доходит, что и в какой момент пошло не так и почему Тони сейчас смотрит на него с такой ненавистью и разочарованием. Мозаика с тихим щелчком собирается воедино, целостность картины приводит Роджерса в ужас, а грудь неожиданно сдавливает чувство вины.

- Нет, нет, Тони. - Губы капитана дрожат, вкус крови во рту смешивается с горьким сожалением. - Всё не так, я не предавал тебя. - Капитан лихорадочно шепчет, кусая нижнюю губу так, как делал всегда во время волнения; Стив пытается положить ладони на щеки Старка, покрытые пылью и грязью, притянуть к себе и успокоить, обнять, дать почувствовать, что он, Стив, жив, что нападать никто больше не будет, но Тони резко отшатывается, с треском ломая выстроенную за считаные секунды роджеровскую теорию о “долго и счастливо”, с каким-то диким ужасом смотрит в глаза и молчит. Железный Человек ожидал удара от того, кто стал самым дорогим. В этот момент Стив возненавидел себя окончательно. Тони Старк никогда не молчит. Никогда. - Тони~…

Грохот, стоявший в ушах Стивена Гранта Роджерса в момент ухода, можно назвать оглушительным невзирая на тавтологию. Сердце Тони Старка, так легко разбитое на части железной рукой одного суперсолдата, медленно истекает кровью, пока последний дорогой человек, бросив кроткий взгляд любимых голубых глаз, покидает поле неравного боя, оставляя с разбитым реактором и сердцем на бетонном, холодном полу бункера Гидры.

========== Уэйд/Питер, Стив/Тони. Гражданка ==========

Когда родители ссорятся, любой ребенок будет чувствовать себя паршиво. Будет пытаться помирить их, всячески оставлять наедине или, наоборот, не даст устроить новый скандал, когда два бунтующих взрослых сойдутся на одном квадратном метре. Если же ваши родители супергерои, так еще и оба мужчины, то причин для беспокойства, соответственно, в четыре раза больше. Питер чувствовал себя маятником, мотаясь меж двух отцов, как меж двух огней.

Папа Стив был более мягок, смотрел на Тони всё с той же любовью, но от Баки не отступил. Отец же выглядел так, словно хочет, по меньшей мере, переломать Стиву все кости, а после добраться до Барнса и пустить того в мясорубку на любимые уэйдовские чимичанги. Это Питеру, если честно, совершенно не нравилось. И дело было вовсе не в том, что Джеймсу Старк-Роджерс симпатизировал. Баки ему как раз нравился не особо, но осуждать выбор папы Стива Питер тоже не собирался.

Когда пришла очередь выбирать сторону, Питер ответил без раздумий. Тони всегда был для Питера примером, любимым отцом и кумиром, на которого хотелось равняться. Стив же был кем-то вроде матери, всегда оберегал и защищал. Видеть Роджерса с оружием, так еще и воюющим с Тони, было непривычно, неправильно и больно. Даже неприятно. И эта боль, эта неприязнь скапливалась внутри Паука в колоссальных количествах, затмевая рациональное мышление. Питер возненавидел Баки на седьмой день Противостояния родителей окончательно и бесповоротно.

- Хей, Пити, ты чего такой кислый? Желтый и Белый волнуются. - Уэйд, как всегда, возник буквально из неоткуда. - Да и я тоже. Хочешь лимончик?