Soulmates never die (СИ)

- Давай, без рамок, ок? Я думаю, что это временно. Но я не хочу устанавливать сроков своей тирании и сумасшествия. Будь послушным мальчиком и фюрер тебя вознаградит. Однажды.

- Хорошо, когда временно, то это терпимо, - обреченно проговорил я.

- Да, я понял, что тебе нужно было именно это услышать. Все. Теперь марш отсюда. И мне не нравится твоя новая вегетарианская хрень. Калитин все-таки до тебя добрался? А я любил, когда ты готовишь…. Но так и быть, это я переживу.

Вот так я забил на музыку, друзей, на все. Я просто стал делать все, что взбредет в Данину голову, которая тогда оставляла желать лучшего. Благо, ничего из ряда вон выходящего, он не делал. Вообще, он часто не находился дома, то есть, по сути, все было почти, как раньше. За исключением того, что у него был ребёнок и закрыт доступ к телу. Но, я утешал себя тем, что это «временно», хотя ситуация затягивалась, но моим личным антидепрессантом был Джей. Он быстро, очень быстро стал для меня человеком номер один. Я никогда не мог представить себе, что так можно привязаться к чужому ребенку.

15).

Даня:

После свадьбы мои отношения с Элис немного улучшились. Она стала спокойнее, меньше раздражалась по мелочам, в ней появилось больше нежности и женственности. И в тоже время, она стала какой-то замкнутой, хотя мы и стали больше времени проводить вместе. Я старался сделать жизнь своей жены более позитивной, даря ей приятные мелочи, делая комплименты. По нескольку раз на день мы созванивались, я спрашивал о ее самочувствии, в общем, изо всех сил пытался доказать, что моя прошлая жизнь в прошлом, а будущее нас ждет блистательное. Но, в один прекрасный момент, к концу четвертого месяца беременности, я вернулся домой, и обнаружил ее пакующую вещи, в слезах. Она кричала, что никогда не любила меня, что все это было сделано специально, что она со мной разводится, у нее есть любовник, я должен ей буду кучу денег и все в этом духе. Я не нашелся, что сказать, и она уехала, оставив меня в шокированном состоянии.

Пока я переваривал эту новость пару дней, не говоря никому ни слова, она успела вернуться. Причем ее возращению сопутствовала такая же истерика, как и уходу. Она вопила, что я сволочь и мудак, что план был шикарный, но я оказался такой потрясающий, ей со мной так хорошо, никогда и никто о ней так не заботился, как я, и она меня любит больше всех на свете. Наверное, именно в этот момент, я понял, что хочу, на самом деле хочу прожить с ней всю жизнь, что она, такая агрессивная, импульсивная, капризная, она та, которую я готов любить за недостатки. Я перестал идентифицировать ее с Кириллом. Я перестал позиционировать их, как одно существо. Наконец, в моей голове все стало на свои места. Элис – моя жена, мама моего будущего ребенка, красивая девушка со скверным характером, которую я люблю, которая любит меня. Да, не стану врать, чувства к Кириллу никто не отменял, и когда я видел его по телевизору, у меня до сих пор холодело все внутри. В альтернативной реальности я все еще был с ним, но теперь я твердо знал, что никогда не уйду от нее к нему. Или еще к кому-либо. Я бы не стал ей изменять, ничего такого. По сути, я нашел то, что искал. И успокоился.

С этого дня все стало прекрасно, так, как должно было быть. Мне даже стало нравиться появляться с ней во всяких телешоу, потому что я видел, как ей это нравится, а она за это дарила мне тихие семейные вечера. Мы очень долго спорили на счет имени ребенка. Она очень хотела назвать сына Джастином, а если будет дочка то – Дженнифер. В общем, ей нравились имена на «J». Мне же хотелось, что-то более славянское, хотя я сам жил в России всего год, но все равно, считал эту страну своей исторической родиной. Моя фамилия русская, имя тоже. И пусть мой ребенок, может, никогда и не окажется в России. Мне все рано хотелось, что-то такое. Хотя бы, что-то интернациональное, типа Александра. То, что в любом языке звучит более или менее похоже. Кстати, меня самого, Элис называла исключительно Дэн или Ди. В Европе меня, в общем, все так и называли. Макс и их родители со временем тоже стали обращаться ко мне именно так. С того момента, как уехал Кирилл, в замке практически перестала звучать русская речь. Элис и ее мама по-русски почти не говорили, поэтому с ними и при них все изъяснялись только по-английски. Между собой мы говорили не так много. Я даже начал скучать по родному языку.

Уже к концу беременности мы уехали из замка. Элис так прониклась семейной жизнью, что захотела жить отдельно, обставить все по-своему и так далее. Даже удивительно, как будущее материнство способно изменить женщину. Но воплотить свои мечты в жизнь она не успела. Когда я впервые увидел сына, а это было до того, как мне сообщили, что его мама умерла, я рассмеялся. В нем не было ни капли от меня. И ни капли от нее. Это была его копия, копия моего обожаемого дьявола. И я не могу объяснить это. Эта энергетика. Она так и сочится из его пор, она так же хлещет из моего ребенка.