Сова Аскира (ЛП)

Молодая женщина посмотрела на свою мать, выгнув бровь, затем перевела взгляд на Ласку и ободряюще улыбнулась.

— Вам не нужно приносить эту жертву, Ласка. — Она обнажила маленькие, белые и ровные зубы, когда провела языком по губам.

Ласка сглотнул, это был один из тех редких моментов, когда он потерял дар речи.

— Мы знаем. Женщина из Ксианга заболеть Ма'б'р'мнгта, — промолвила Мама Маербэллина, тем самым выручив Ласку. — И ты не верить в богиню.

Он не удивился тому, откуда Мама всё это знала. Это же была Мама Маербэллина, и с тех пор, как он познакомился с ней в детстве, он уже ничему не удивлялся, что имело к ней отношение. Он украдкой перевёл взгляд с Мамы на молодую женщину и обратно. Мама не выглядела достаточно старой, чтобы иметь такую взрослую дочь, но разве она этой ночью не рассказывала о том, что прожила здесь тридцать лет?

— Нет, верю, — ответил он и ему даже удалось отвести взгляд от дочери. — Но жрица сказала, что молитвы не помогут!

— Молитвы помогут, как только действие яда ослабнет, — возразила Ишанта. — Только жрицы не знают, как справиться с этим ядом. Он им незнаком, вы не должны их в этом винить. И свою сестру тоже, Ласка.

— Но обычно она знает всё, — проворчал Ласка.

— Она знает много, но не всё, — улыбнулась молодая женщина.

— Но Ишанта знать всё о Ма'б'р'мнгта! — гордо объявила мама. — Она хороша в этом!

— Я могу хорошо справляться с проклятием, — поправила Ишанта свою мать. — Но это не просто, и мне будет нужна ваша помощь, Ласка. — Она посмотрела на него тёмными глазами матери, как будто заглянула в глубины его души.

— Что мне нужно сделать?

— Дочь Тигра уже слишком слаба. Чтобы справиться с проклятием, его нужно с неё снять.

— Я не понимаю, — сказал Ласка. — Если проклятье снять, тогда жрицы будут в состоянии исцелить её?

Ишанта кивнула.

— Но кто-то должен взять её бремя на себя. Взять на себя яд и проклятье… так можно будет её спасти.

Ласка сглотнул.

— А что потом?

— Будем надеяться, что тот, кто примет проклятье на себя, достаточно силён, чтобы пережить очищение. — Молодая женщина серьёзно посмотрела на Ласку. — Хочу заметить, что это сильный яд, сделанный из светящихся бледным светом грибов, которые растут в самых тёмных пещерах. Он парализует тело и уничтожает волю… вместе с проклятьем победить его практически невозможно. Для этого нужна очень сильная воля. — Она мгновение колебалась. — Вы должны будите победить того, кто оседлал её душу, противопоставить свою волю его. Вы должны будите убить его Ласка только силой своей воли, в то время как яд будет разъедать вас и ослаблять волю. — Она окинула его взглядом. — Думаете, вы для этого достаточно сильны?

— Давайте выясним это, — мрачно ответил Ласка! Теперь на его губах заиграла дерзкая ухмылка. — Я уже всегда был немного упрям!

Мама засмеялась.

— Это правда. Ласка упрям, как камень!

Она наклонилась и, окинув Ласку взглядом, приложила массивный палец к опухшему глазу, которым он был обязан Февре.

— Ты не уважать работу Мамы Маербэллины, — укоризненно сказала она. Его затопило тепло, и всё его тело начало покалывать. — Ты лучше заботиться о себе, — заявила она. — Маленький Ласка слишком хрупкий!

61. Серьёзные обвинения

Баронет Таркан фон Фрайзе вообще не любил ждать. Солдат из Перьев встретил его у ворот и по широкой лестнице сопроводил в кабинет. Это была светлая комната с двумя большими окнами, выходившими во двор цитадели. Там Таркан мог наблюдать, как добрых две дюжины Перьев исполняют на лужайке своего рода танец. Он выглядел странным и производил на баронета более, чем диковинное впечатление, как и солдаты в тяжёлых латных доспехах, которые стояли на одной ноге и выполняли медленные взмахи руками… чтобы потом сменив ногу, повернуться, в то время как их руки, казалось, притягивали к себе невидимую верёвку.

В самом кабинете было пусто, не считая широкого стола с чернильницей, стаканом с заточенными перьями и коробки из чёрного дерева с белоснежной бумагой. А ещё два стула, один впереди и один позади письменного стола. Но его никто не ждал, хотя он находился здесь уже некоторое время, пытаясь совладать с нетерпением.

Зато стены здесь были интересные. Справа висела латунная конструкция с шестью рычагами — сигнальный указатель, который, вероятно, был связан с одной из семафорных башен на крыше. Рядом увлекательное устройство, которое в запутанном механизме из шестерёнок вело по кругу стрелку. Под ним на тонких цепях весело два груза и маяк из серебра, золота и меди, который монотонно раскачивался туда-сюда, издавая при этом тихие щелкающие звуки. В свою очередь рядом единственное устройство, более-менее понятное ему — стилизованный флаг с символами сторон света. Он предположил, что это направление ветра у морских ворот.

Левую стену покрывали две большие карты, на одной был изображён город, на другой — порт. На обоих картах каким-то образом были приклеены камешки с разными символами. Символы на карте порта было легче понять, потому что они имели стилизованную форму кораблей.