Сова летит на север

Адепты Диониса исполняли под звуки тимпанов разнузданные танцы. Менады и фиады в коротких хитонах высоко выбрасывали ноги, сладострастно оголяли грудь и бедра. Откровенные позы и жесты жриц вызывали восторг у мужчин, но искреннее негодование у женщин.

От них не отставали почитательницы Деметры и Артемиды. Одни кружились с корзинками ранних персиков. Другие водрузили на головы замысловатые калафы с вплетенными в них колосьями. То и дело шествие останавливалось из-за стихийно возникающих хороводов.

Центр процессии украшал деревянный корабль, на колесах и под парусом, на котором были изображены сцены борьбы олимпийцев с гигантами.

Делегации боспорских полисов по очереди возложили к алтарю Афины полную паноплию гоплита как знак военнополитической связи с Пантикапеем.

После жертвоприношения скота и возлияния вина жрецы приступили к сжиганию даров, предназначенных для наслаждения богини: домашней выпечки, напитков, мяса, плодов…

Матери и отцы фиасов в сопровождении помощников собирали оставленные дарителями на ступенях храмов украшения, изящные сосуды для возлияний, оружие, чтобы разложить у пьедестала статуи или повесить на стены святилища.

Над акрополем разносился аромат благовоний.

Во второй половине дня в театре прошли состязания музыкантов — кифародов, авлетов, затем выступления хоров и рапсодов, исполнявших произведения Гомера.

Вечер Спарток и архонты посвятили приему послов в булевтерии. После официального торжества семейные горожане разошлись по домам, чтобы насладиться застольем в кругу родственников и друзей. Холостые мужчины отправились на симпосии, где надеялись прилично выпить, а затем забыться в объятиях флейтисток.

Второй день прошел в гераклическом воодушевлении. Он начался с забега факелоносцев, причем атлеты пробежали очень трудную эстафету вверх по горе из порта до акрополя. Факелы они зажгли от огня на алтаре Ахилла Понтарха.

В гимнасии состоялся пентатлон, а на стадионе прошли конные состязания и торжественный проезд квадриг, во время которого свое искусство показали наездники-акробаты на колеснице.

Перед закатом в театре горожане с удовольствием наблюдали за исполнением зажигательного пиррихия, после чего агонотеты вручили победителям соревнований призы и ценные подарки.

Фиас Афродиты вечером собрался в храме.

Филопатра произнесла перед элевтерами, гиеродулами и знатными донаторами речь, в которой поблагодарила их за беззаветную любовь к богине. Мать фиаса закончила выступление обращением к Миртии, назвав ее своей преемницей. После этого передала меотке массивный золотой перстень с геммой в виде бюста Афродиты и золотую чашу для возлияний.

Элевтеры украсили голову Миртии диадемой из золотых миртовых листьев, поднесли букеты роз, а затем открыли клетки с голубями. Меотка рыдала от счастья, не стесняясь слез.

Филопатра плакала вместе с ней, но не из-за торжественности момента, а скорее от тоски по утраченной молодости. В ответной речи один из наиболее богатых и уважаемых адептов попросил жрицу принять в знак признания ее заслуг перед фиасом сумму денег, которая обеспечит ей безбедное существование на годы вперед.

И вот наступило главное для Спартока и Миртии событие — день свадьбы. Домашние рабы празднично убрали флигель ветками можжевельника и цветочными гирляндами.

Ранним утром две праздничные процессии — одна из храма, другая со стороны флигеля — двинулись к нимфею Диониса, в котором друзья символически омыли жениха и невесту.

В качестве ближайшей подруги Миртии выступала одна из элевтер, своим другом Спарток выбрал Селевка. Поскольку свадьба проходила без присутствия родственников, зачерпывать воду в бассейне поручили юной аррефоре, причем Селевк ей помогал. Положенную для такой церемонии расписную гидрию взяли в сокровищнице Афродиты.

После омовения молодые вместе с гостями вернулись в храм. Миртия торжественно возложила к статуе богини свой девичий пояс, локон отрезанных волос и терракотовую фигурку Афродиты Пандемос.

Затем невеста ненадолго удалилась. Во время ее отсутствия из опистодома до присутствующих доносилось пение элевтер, оплакивающих уходящую юность подруги. Когда она вернулась в сопровождении нимфетрии[234], роль которой выполняла Филопатра, на ней уже были длинный свадебный хитон и фата.

Специально назначенные представители невесты из числа гостей совершили жертвенные возлияния на алтарях Зевса, Артемиды, Геры, после чего гостей пригласили к накрытым во флигеле столам и клинэ. Мужчины расположились слева от входа, женщины — справа.

Миртия первым делом прикоснулась к очагу, затем совершила жертвоприношение богам домашнего алтаря Спартока, а он окропил ее священной водой. Закончив совместную молитву, супруги разломили пшеничную лепешку в знак того, что обязуются делить вместе радости и невзгоды семейной жизни.

День пролетел незаметно.

Гости веселились, пели, танцевали под аккомпанемент кифар и авлосов. То и дело звучали призывы к Гименею даровать молодой семье здоровое потомство.