Сова по имени Уэсли

Мне однажды довелось «полетать» на настоящем боевом полетном симуляторе, и я вполне сносно управлялась с SR‐71 – огромным, довольно неуклюжим самолетом, предназначенным для длинных, стабильных перелетов на экстремальной высоте, близкой к орбите. SR‐71 показал себя во всей красе, проводя разведку во времена холодной войны – он подходил для этого идеально. Так вот, на нем в симуляторе я не разбилась бы, даже, наверное, задавшись такой целью. Однако, «пересев» на маневренный истребитель с короткими крыльями, я очень долго мучилась, просто пытаясь взлететь на нем, не потеряв равновесие и не разбившись прямо на взлетной полосе. Собственно, я так и не смогла его выровнять. Все это в сумме наглядно показывает, какое огромное значение имеет длина крыла.

Хоть Уэсли частенько довольно громко врезался в разную домашнюю утварь, сам его полет был абсолютно бесшумен. Совы – единственные птицы, способные летать, не издавая ни единого звука. В отличие от остальных птиц, у них очень мягкие маховые перья с зазубренными краями, которые гасят звук при полете. Это, во‐первых, позволяет совам не отвлекаться на шорох собственных крыльев, когда они выслеживают жертву. А во‐вторых, благодаря этому они могут подлетать к жертве незамеченными. Перья Уэсли были настолько мягкими, что по-настоящему ощутить их мягкость я могла лишь коснувшись их губами – подушечки моих пальцев были просто-напросто слишком грубы для этого. Даже кончики перьев у сов настолько бархатистые, что внешняя поверхность их крыльев не издает звука в полете. Маховые перья второго порядка, в свою очередь, настолько пушисты, что напоминают скорее пуховые перья. Пером Уэсли можно было абсолютно беззвучно на полной скорости рассечь воздух.

В мире мало вещей, которые способны напугать человека больше, чем внезапное приземление совы ему на голову. Из-за того, что Уэсли летал беззвучно, единственное, что могло выдать его маневр, – это звук при взлете. Дело в том, что он предпочитал отдыхать, сидя или стоя на одной ноге, а перед взлетом опускал вторую. После ряда малоприятных инцидентов с запутыванием в волосах и острыми когтями в непосредственной близости от моего лица я научилась слышать этот негромкий шлепок лапы. Услышав его, я «готовилась к столкновению» и застывала на месте – если уж он собирался сесть мне на голову, то лучше пусть это будет мягкая посадка, а не очередная авария. Уэсли был довольно аккуратен в этом плане, если только не начинал терять равновесие – он ведь понимал, что садится на меня.

Перья сов вообще довольно уникальны. Тела большей части птиц покрыты специфическим белым порошком, причем его особенно много у попугаев и близких к ним видов. У некоторых птиц (цапель и голубей) есть даже особый вид перьев, которые не выпадают при линьке – так называемые «порошковые перья», они и производят это вещество, которое птица потом распределяет по всему телу при чистке. Но этот порошок хорошо заметен даже у птиц, не обладающих особыми перьями. У сипух этого порошка нет. У какаду Вэнди, Омара, его было столько, что каждый раз, когда он отряхивался, вокруг него поднималось целое облако. После каждого сеанса расчесывания Омара наши с Вэнди пальцы оказывались покрыты плотным слоем белой пыли. А после расчесывания Уэсли мои пальцы оставались абсолютно чистыми.

Почти все птицы вырабатывают в специальной надхвостной железе, расположенной, как следует из названия, в основании хвоста, особое маслянистое вещество, которое они размазывают по перьям, чтобы те дольше служили. Уэсли фанатично щипал эту железу клювом, руководствуясь, видимо, неким древним инстинктом, так как у сипух эта железа является рудиментом и ничего не выделяет. Однако Уэс все равно щипал это место и потом будто размазывал несуществующую жидкость по перьям.

Поскольку сипухи не могут смазывать свои перья, они колоссально проигрывают перед остальными птицами в плане водостойкости. Они быстро промокают и порой даже не могут летать из-за потяжелевших от воды перьев. Если сова не найдет способ быстро обсохнуть, она может замерзнуть и погибнуть от холода. Возможно, именно поэтому в ходе эволюции совы приучились жить в дуплах деревьев. Намокший пух – это мерзкая и вдобавок довольно тяжелая субстанция, вам это с готовностью подтвердит любой, кому хоть раз в походе приходилось спать в мокром пуховом спальнике.