Совенок. Путь к трону. Пятая часть (СИ)

— Пепел тебе в рот, чуть не задушил! — он недовольно потер шею, глянул вслед удаляющейся паре. Н-да… Ее высочество умеет удивлять. Он вспомнил босоногую девчонку на палубе, сравнил с тем, что увидел и покачал головой — два разных человека, разве что глаза те же: ярко-синие, точно морская глубина. Принцесса превратилась… в принцессу: в нежно-голубом платье с идеально-белой кожей, сложной прической и застывшими капельками воды на коже. Она даже двигалась иначе, не шла — плыла, внимательно прислушиваясь к тому, что ей говорил Пятый. А еще ее высочество вполне искренне улыбалась. Аль уловил эту улыбку на губах, как и провожавший девушку флер восхищенных взглядов, на которые та совершенно не обращала внимание.

— Почему! — с отчаяньем воскликнул Цыбаки, впечатав кулак в стену. Проползавший мимо призрачный вальшгас укоризненно покачал головой, махнул хвостом и пополз дальше, держа в пасти коробку конфет.

Зря Аль надеялся, что за полгода чувства друга пройдут и он увлечется кем-то другим — Цыбаки оказался по-глупому упрям. Он заказал портрет Цветтары, повесил его над кроватью и любовался им каждый день.

Предвидя проблемы, Шестой уговаривал такийца остаться дома и не ехать с ним на зимние праздники в Асмас, однако Цыбаки уперся — они даже поссорились. В конце Аль плюнул, хочет страдать — пусть потом не жалуется.

— Чем он лучше меня?! — Цыбаки выскочил из ниши, разозлено посмотрел вслед Пятому, свирепо дернул себя за косички. — На поединок вызову. На волне прокачу.

Аль закатил глаза. Начинается. Все, как он боялся. Цыбаки сорвется и наговорит сгоряча гадостей, Пятый ответит. Они сцепятся, ибо взбешенный такиец жаждет крови. В итоге виноват окажется Аль. Третий точно не упустит случая выговорить за друга: был рядом, не остановил, не нашел нужных слов.

После лета Аль себя выставленным на всеобщее обозрение ощущал. Каждый поступок под прицелом, каждое слово с оценкой. А после — детальный разбор с указанием промашек. Причем, братья сменялись на чтениях нотаций, а ему отдыха никто не давал. Цыбаки в чем-то был прав — в вопросах воспитания братьев у него слишком много.

Еще и капитаны восприняли их побег личным оскорблением. Аль передернул плечами, запретив себе вспоминать о возвращении в Такию. Три недели на рыбацком судне! Самая грязная работа. Без выходных. Шторм — не повод не работать. Кто свалился за борт — догоняет судно самостоятельно. Порезался — сам дурак. Он тогда так провонял рыбой — до сих пор ее видеть не может, не то что есть.

— Почему он?! — тоже разозлился Аль, стукнул Цыбаки в плечо — тот отлетел к стене, впечатался. Пространство рядом заволновалось, но Шестой сделал знак безмолвным — не вмешиваться. Поблагодарил кивком, когда те развернули на входе шумную компанию гостей, и коридор опустел. — Может потому, что это он, рискуя жизнью, поехал в империю и простоял целый день на коленях в тронном зале, добиваясь аудиенции с разгневанным императором? Или потому, что ему удалось убедить императора оставить Цветтару учиться там, где она хочет? Он даже яд выпил, который ему налили, демонстрируя стойкость. И не стал просить противоядие. Вот ты бы выпил за нее яд, а?

— Яд? Я? — взгляд Цыбаки заметался.

— Ты даже сейчас решить не можешь, так с чего ей смотреть в твою сторону? — Аль устало взглянул на друга и попросил: — Заканчивай жечь костер на пустом месте. Даже Пятый не станет ничего требовать от Цветтары, ибо она не властна выбирать себе мужа. Подумай о том, что ему сейчас хуже, чем тебе. Ты хотя бы знаешь, что ей не нравишься.

Цыбаки задумчиво нахмурился, вздохнул и признался:

— Ты прав. Я не думал о том, что даже у твоего брата мало шансов лечь с ней на один курс. Но ведь это несправедливо!

— Жизнь мало справедлива, если ты еще не понял, — усмехнулся Аль. Он не стал говорить другу то, что они обсуждали с Третьим — пригласить родителей принцессы в Асмас. Если отец Цветтары одобрит кандидатуру Пятого, у них появится крохотный шанс устроить счастье брата. Харт сомневался, надо ли Арвэлу взваливать на свои плечи управление империей, но Аль был уверен — осилит. Брат лучший дипломат из всех, кого Шестой знал. К тому же это отличный шанс заручиться на пару сотен лет дружбы с Первозданной империей. Не стоит его упускать.

Аль с усмешкой подумал, что начинает думать не только о себе, друзьях, маме и малышах, а о чем-то большем, например, о стране. О том, какой она будет через сотню лет под его правлением. Что он сможет сделать, в чем ошибется и чего достигнет.

— Вот вы где! — его ухватили за руку, развернули и он задохнулся, словно получил удар под дых — Майра была прекрасна: в блестящем золото-пепельном бальном платье, с взрослой высокой прической и легкой косметикой на лице. Глядя в такие родные карие глаза, он ощутил, как губы сами расплываются в улыбке. — Поссорились? — нахмурилась девушка, бросив взгляд на такийца.

— Мужчины не ссорятся, — разулыбался Цыбаки, — мужчины решают проблемы, красавица.

Он сдернул с косички блестящую бусинку, протянул девушке:

— С праздником.