Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

Аль аж сплюнул от досады: нашелся, понимаешь, телохранитель. Прицепился — не отодрать. Харт был бы в восторге — гвардия Шестого сочетала в себе функции подельников и нянек. Но ему-то что с этим делать⁈

Стиснул зубы, прикидывая варианты. Посмотрел на полное решимости лицо друга… Майре тот, конечно, ничего не скажет, но спать будет, подперев собой дверь его спальни. А это обязательно вызовет подозрение у охраны. Они и так в состоянии готовности перехватить его возможный побег из дворца.

И Аль с раздражением подумал, что репутация крутого принца не всегда хорошо.

— Тебя он не возьмет, — предупредил он. — Драго и на меня с трудом согласился. Да и ничего серьезного. Полетим активировать источник — стихия просила. Заодно оценим обстановку. Никаких боев или стычек. Тихо прилетели, тихо улетели.

— Ничего серьезного⁈ — завопил Шиль, и Аль опасливо покосился на дверь. Защиту от прослушки он поставил, Харту сейчас не до него, но если кто узнает… плану хана. — Да это… Это же… Еще и один! А если что случится? Кто тебе спину прикроет⁈ На калкалоса надежды особой нет. Он сам себе на уме. И чем ты питаться будешь? Сырой рыбой, которую он поймает? А там? На захваченных землях? Слышал, лишь пыль осталась. Одному безумие туда соваться. А как вы собираетесь искать источник? С помощью Драго?

— Нет, — покачал головой Аль, мысленно морщась. Это был самый тонкий момент плана. Искать должен был он. Сам. Технически ничего сложного. Примерный район поиска стихия указала, но практически… Огонь ушел глубоко, если вообще остался. Хотя стихия клялась, что убить источник полностью невозможно, только приглушить. И попробуй его на этой глубине разглядеть! Придется выложиться полностью. А потом еще найти силы, чтобы активировать Бездну, помочь Драго, добавить огня…

И Аль вдруг понял, насколько ему не хочется отправляться одному…

— Ничего не обещаю, — проговорил он, и лицо Шиля осветилось надеждой. — Только не проговорись никому, — предупредил он.

— Чтоб мне пеплом обожраться, — поклялся друг, едва не приплясывая от радости.

Лето перевалило на вторую половину, и погода стояла ясной, давя жарой. В портах тэоратов царила суета. Погрузку проводили ночью, над кораблями висели облака световиков, заливая набережные ярким светом. Войска деловито грузились на борта, корабли отчаливали, освобождая место другим. В воздухе с раздраженным клекотом носились чарксы, невольные тем, что их принуждали приземляться на незнакомые палубы. На набережной толпился, провожая уходящих, народ.

— Будь осторожен, — попросила мужа Юля, обнимая, — не лезь в самое пекло, помни о нас. Люблю тебя.

— Папа, ты их всех победишь, правда? — дернул его за рукав Илья. И Фильярг ласково потрепал сына по голове:

— Обещаю, сын. Всех. Папа у тебя самый сильный. А ты не переживай, все будет хорошо, — и он нежно поцеловал жену в лоб.

Юля едва сдержала горестный вздох. Она понимала, что ее дома держат дети, но одна часть сейчас отчаянно рвалась за мужем — поддержать, встать спина к спине. И эта часть была в ужасе от того, что ей предстояло остаться дома… Надеяться, верить, молиться и ждать.

— Я пригляжу за ним, — уверенно — точно был тут самым главным — пообещал ей Ларс. — Первый, ты там скоро? — нетерпеливо позвал он.

— Юля, — поздоровался Лиестр. Пояснил: — Вот решил прогуляться. Засиделся в лаборатории. Хочу в поля. На месте наверняка придется корректировать работу артефактов, так что моя помощь пригодится.

Юля только вздохнула. Сразу четверо высочеств… Половина ветви. И это если Харт не уломает отца отпустить его. Дети огня, одним словом. Первые в бой.

— Наша драгоценная ассара, — склонился в поклоне Ларс, попросил проникновенно: — Прошу, не забывай мой огонек. У нее хоть и склочный характер, но сердце доброе и отходчивое.

— Обязательно навещу, — пообещала Юля, чувствуя, как муторно становится на душе и тяжестью на плечах повисает тоска…

— Альгар, ты теперь у нас старший мужчина в семье, — наклонившись, прошептал Фильярг младшему брату, — на тебе Юля и дети. Не подведи.

— Я присмотрю, — клятвенно заверил его Альгар, держа на руках заснувшего Славу, и Фильярг одобрительно сжал плечо брата, махнул остальным и зашагал, не оглядываясь, к трапу.

Аль стоял, завороженно смотря на спины братьев и ощущая тревожный восторг: ночь, корабли, суровые лица идущих строем мужчин, витающая в воздухе напряженность. Он облизал губы. Внутри трепетом отозвалось волнение. Не верилось, что через несколько лет вся эта мощь будет принадлежать ему.

Огонь радостно полыхнул внутри, прошелся пламенем по венам, отдавая горечью досады… Аль многое бы отдал, чтобы быть сейчас там, на борту, а не стоять «надеждой Асмаса», смотря вслед ушедшим братьям.

Но долг…

К ноге, обняв, прижалась Оля. Тихонько вздохнула о чем-то.

И Аль опомнился. Битва, спасение, подвиг — все это хорошо, но кому-то надо позаботиться и об оставшихся. В душе что-то ломалось, вытесняя глупое детское «хочу», заменяя его на суровое взрослое «надо».

— Мама, — Аль придвинулся ближе к ассаре, понизил голос: — огонь просит сделать кое-что для него. Мне надо отлучиться на пару дней.