Совершенная строгость. Григорий Перельман: гений и задача тысячелетия

Газетчики, в том числе репортеры таблоидов с миллионным тиражом, начали беспрестанно звонить ему. Школа № 239 в те дни напоминала пресс-центр. Старые учителя Перельмана начали спорить о том, не сумасшедший ли он, и об его отношениях с математическим сообществом. Первый канал, который смотрят 98 процентов российских семей, сообщил, что Перельман отказался от миллиона. Директор школы № 239 Тамара Ефимова сообщила журналистам, что Перельман не поехал на конгресс в Испанию, потому что у него не было денег на билет. Александр Абрамов, его старый учитель, со страниц высоколобого московского еженедельника сообщил читателям, что "загадки Перельмана нет" — просто российские академические учреждения не признают его достижения.

С Первого канала позвонили Перельману домой и передали разговор в эфир. Он заявил, что математикой не занимается около года, то есть с тех пор, как уволился из Института им. Стеклова: "Можно сказать, что я занимаюсь самообразованием, но никакой конкретной профессией я еще не овладел... Я не могу сейчас предсказать, чем я буду заниматься, скажем, через пять лет". Съемочная группа того же канала ворвалась в квартиру, оттолкнув его мать. Добычей оператора стали кадры незастеленной кровати. Люди стали узнавать Перельмана на улице и в опере. Он начал говорить, что они ошибаются и что он — не Григорий Перельман. Незнакомцы фотографировали его камерами сотовых телефонов и размещали фото в интернете.

Ко всеобщему безумию присоединились политики. Городские власти Санкт-Петербурга всерьез обсуждали необходимость выставить охрану у дверей квартиры матери Григория Перельмана. Член кабинета министров искал с ним встречи. Кажется, все хотели дать Перельману денег. Он ничего этого не захотел. Его пожилые учителя, пойдя на поводу могущественных, солидных людей, согласились выступить посредниками и начали ему звонить. Он ругался. Они передавали эти ругательства дальше. Он был груб, очень груб с ними — так, во всяком случае, они рассказывали мне. Руководители одного из частных московских фондов при участии Рукшина придумали план: вручить Любови Перельман премию — своего рода вознаграждение за воспитание гениального сына. Перельман подслушал эти переговоры и с криком вырвал трубку из рук матери. Кроткий, хорошо воспитанный мальчик из еврейской семьи оказался загнанным в угол и превратился в домашнего тирана. Если мир не собирается уважать его уединение, он будет считать мир — весь, целиком — враждебным.

Год спустя, когда я попросила Рукшина передать Перельману новую книгу Моргана и Тяня, он отказался. В последний раз, когда Рукшин попытался вручить Перельману подарок от зарубежного почитателя — компакт-диск с классической музыкой, тот швырнул его в голову бывшего учителя.

Глава 11. Как не стать миллионером

Когда Джим Карлсон учился в начальной школе, арифметика нагоняла на него скуку. Мысли его блуждали. Матери даже пришлось заниматься с Джимом дополнительно, используя картонные карточки с цифрами, чтобы он не получал плохие оценки.

В выпускном классе учитель математики вручил Джиму отпечатанный на машинке лист бумаги и отправил на заднюю парту. На листе были названия десятка математических книг, которые, как предполагал учитель, заинтересуют Карлсона. Джим мог читать их после того, как решит задачи. В этом списке была и классическая книжка Куранта и Роббинса "Что такое математика?", из которой Карлсон узнал, например, об иррациональных числах.

Когда Карлсон начал учиться в Университете штата Айдахо (это было в 1963 году), он собирался изучать физику и психологию. Однако психологией он так и не занялся. В физике Карлсон продвинулся чуть дальше, но уже на втором курсе писал курсовую по математике.

В 1971 году он защитил в Принстоне диссертацию. Преподавал в Стэнфорде и Университете Брандейса, а после надолго обосновался в Университете штата Юта, где провел четверть века и стал деканом математического факультета. Наконец, он отправился в Кембридж, штат Массачусетс, и возглавил Институт Клэя.

Он согласился занять этот пост по нескольким причинам, в том числе потому, что режим работы отвечал его личным потребностям, но его привлекала и сама миссия — популяризация математики. Его задачей стало помогать детям и подросткам постичь математику не на задней парте, как это сделал он, а более удобным и прямым путем. В сущности, он должен был найти способ придать американской математике блеск и упорядоченность институциализированной российской математики.

Одним из способов сделать математику популярной стал амбициозный и чрезвычайно хорошо обеспеченный проект "Премия тысячелетия". Впрочем, по правде сказать, Джим Карлсон не ожидал, что ему придется распоряжаться настолько большими деньгами: он не предполагал, что хоть одна из "задач тысячелетия" будет решена при его жизни.