Совершенно секретно

Он уже хотел поднести бокал к губам, как вдруг в комнате Пегги заработал телеграфный аппарат. Телеграммы, как правило, принимала сама Пегги, но было ещё слишком рано и в её комнате никого не было. Коллинз поставил бокал на стол.

— Идёмте, Хансен…

Коллинз подхватил выбегающую из аппарата ленту и начал читать. Глаза его сузились, но голос казался равнодушным.

— Ускорить подготовку операции по правительственному телеграфу… Значит, совсем скоро…

— О’кэй! — ответил Хансен и сделал большой глоток из своего стакана. Его взгляд упал на стенной календарь. Он подошёл к нему и оторвал листок. Сегодня было 29 июня, пятница…

К величайшему облегчению, Коллинз отпустил Хансена на весь день. Сам Коллинз в предчувствии наступающих событий хотел провести этот утренний час в приятной близости к своему бару, оборудованному прямо в кабинете. А когда Хансен вновь вошёл в кабинет, чтобы в соответствии с правилами доложить о своём отбытии в город, глаза майора уже блестели.

В передней комнате возилась Пегги. Хансен некоторое время наблюдал, как она орудует губным карандашом.

— Что-нибудь новенькое пришло? — спросил он. — По телеграфу?

— Пока нет, — ответила Пегги.

— Я вам не нужен?

— Идите, идите…

— Хорошо, Пегги…

Хансен вышел на улицу и направился к центру города. Незаметно для самого себя прибавил шагу. «А что, если Коллинз, — пронеслось в голове, — вопреки всем доверительным беседам приставил ко мне какую-нибудь глазастую тень?» Хансен даже остановился. Но нет, за ним никто не следит.

Впервые за много пасмурных дней распогодилось. Дома тонули в мягком золотистом мареве. Рынок, мимо которого он проходил, поразил его оглушительно яркими красками цветов и зелени.

Известие

Ещё издали Хансен заметил девушку, с которой он познакомился у отметки 55,5 на нюрнбергской дороге. Она сидела за дальним столиком на открытой веранде. Сердце Хансена забилось учащённо. Это было неожиданное для него чувство, чувство юноши, спешащего на тайное свидание. Он ничего не знал об этой девушке, кроме того, что она прислана ему в помощь. Ещё одно доказательство важности его задания.

Много позже он узнал, что её отец, известный немецкий учёный, страстно выступил против атомного и водородного оружия, был изгнан из университета и, затравленный учёной чернью, вынужден был покончить с собой. Элла — так звали девушку — продолжала учиться, у неё хватило ума и проницательности, чтобы понять тайные пружины политической интриги, окончившейся так трагически. Она увидела и узнала тех, кто был противниками её отца, и без колебаний включилась в борьбу, выбрав самый опасный участок.

Но в это утро Хансен был склонен видеть в ней только очень привлекательную девушку, непринужденно сидящую на пёстрой веранде городского кафе. Он поднялся на веранду и, сделав вид, что ищет места, будто невзначай спросил:

— Не позволите ли?

— Пожалуйста, — сказала Элла, показав на стул.

К столику поспешно подошла официантка.

— Мне хотелось бы позавтракать, — сказал Хансен.

— Будете пить кофе?

Официантка ушла. Элла улыбнулась Хансену.,

— Сидите на диете?

— Нет, просто не выспался, — ответил Хансен.

— Мне также не пришлось выспаться… — сказала Элла.

Они сидели и болтали, как и подобает случайно встретившимся за столом посетителям. Временами беседа прекращалась, и они спокойно любовались чудесным ландшафтом, открывающимся с веранды.

По ступенькам лестницы поднялся разносчик газет. Не жалея голоса, закричал:

— Дневной выпуск! Дневной выпуск! Канцлер едет на курорт! Дневной выпуск! Советская нота отклонена! Дневной выпуск!..

Хансен купил газету, быстро её просмотрел и вдруг вздрогнул: на фотографии он увидел труп мужчины… Вокруг был лес и какое-то озеро невдалеке. Сомнений никаких не было — это Шукк! Его лицо нельзя было не узнать. Хансен сложил газету так, чтобы Элла увидела фотографию под сенсационными заголовками. Элла будто невзначай коснулась его руки.

— Я уже читала газету, — сказала она. — Этот человек из вашего центра?

Хансен кивнул.

Они были совсем одни. Даже официантка покинула веранду. Элла сделала глоток и, не опуская чашку, тихо сказала:

— Из Берлина передают. Вы должны всё окончить до истечения сорока восьми часов…

Хансен снова кивнул. Нечто в этом роде он и ожидал услышать. Недаром к шефу пришла эта странная утренняя телеграмма.

— Я даже знаю основания для такой спешки.

— Что я должна буду сделать для вас? — спросила Элла, спросила по-деловому, и Хансен, которого известие из Берлина очень взволновало, ответил также деловым тоном.

Делая вид, будто показывает своей соседке что-то вдали, он сказал:

— Итак, завтра… Мне нужен автомобиль, комбинированный, с вместительным багажником. Пусть стоит возле рыночной площади. С ключами в боковом отделении. Не позже восемнадцати часов. Это возможно?

Элла кивнула.

— Вы найдёте «комби» с берлинским номером. Запомните его: «B-TV 235».

— B-TV 235, — повторил Хансен медленно. — На этой машине спустя час я покину город.

И опять Элла ответила так, будто была уже заранее предупреждена о всех замыслах Хансена.