«Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы

Все с большим и большим изумлением слушал я разглагольствования фюрера. Что мог знать я об обстановке в целом, я, с моим узким кругозором командира корпуса, который с 15 апреля вел тяжелые бои и в последние дни был предоставлен самому себе! Только одно было ясно: до окончательного поражения остались считанные дни, если не произойдет какого-нибудь чуда. Свершится ли это чудо в последнюю минуту? Что знал я о числе дивизий, которыми располагал генерал Венк в 12-й армии? Как сильна была еще 9-я армия, и находилась ли она в соприкосновении с противником? Что мог ввести в бой генерал войск СС Штейнер? Была ли армия Венка тем резервом империи, о котором недавно говорил доктор Геббельс? Было ли все это действительностью или же сном?

Прежде чем я пришел в себя, генерал Кребс отпал мне приказ: принять оборону восточного и юго-восточного сектора Берлина силами 56-го танкового корпуса. Сначала я должен был немедленно отдать контрприказы, а обо всем последующем он еще будет говорить со мной. Меня отпустили. Снова фюрер попытался встать, но не смог. Сидя подал он мне руку. Я покинул комнату, глубоко потрясенный тяжелым физическим состоянием фюрера. Я был как в тумане! Что здесь затевалось' Есть ли еще верховное командование вооруженных сил или главное командование сухопутных войск? Вопрос возникал за вопросом, но я не находил на них ответа. О моей личной судьбе вообще не было сказано ни слова.

Придя в адъютантское убежище, я позвонил моему начальнику штаба и в общих чертах обрисовал ему новую задачу. К счастью, полковник фон Юффинг уже успел предупредить[603] все дивизии и имел под рукой офицеров связи. Появилась возможность повернуть все движение на 180°.

После этого я попросил помощников генерала Кребса ознакомить меня о обстановкой. Между 15 и 20 апреля было проведено слияние верховного командования вооруженных сил и главного командования сухопутных войск и сформированы два руководящих штаба На севере командовал фельдмаршал Кейтель, на юге — фельдмаршал Кессельринг. Фюрер остался в Берлине с небольшим числом сотрудников для того, чтобы лично руководить обороной столицы. Все остальные отправились на юг с поспешностью, похожей на бегство.

Между тем вернулся генерал Кребс. Имея на руках план города Берлина, он детально разъяснил мне новую задачу. Берлин был разбит на девять оборонительных участков, из которых мой корпус должен был оборонять участки: «А», «Б», «Ц», «Д», «Е». На мой вопрос, кому я подчинен, Кребс ответил: «Непосредственно фюреру!» На мое заявление, что обррона обязательно должна быть сосредоточена в одной руке, Кребс ответил, что такой рукой и является рука фюрера! Я сказал Кребсу, что последнее время у меня такое ощущение, будто я нахожусь в стране утопий. Знает ли он, что как 56-й танковый корпус, так и другие корпуса 9-й армии потрепаны вследствие сильных боев; верит ли он, что сильные части русских, которые наступают на Берлин с Востока, могут быть отброшены простым движением руки; не придерживается ли он также того взгляда, что защищать такой большой город, как Берлин,— сумасбродство! Я добавил еще: «Защищать можно было только на Одере! Так как это не удалось, Берлин должен быть объчвлен открытым городом!»

На все мои возражения и вопросы последовали покровительственная улыбка и ответ: фюрер приказал защищать Берлин, так как, по его мнению, с падением Берлина война будет окончена. Другими словами, падет Берлин — Германия погибла.

Я дал моему начальнику оперативного отдела майору Кнаппе необходимые для действий корпуса указания и выбрал для КП корпуса здание управления аэропорта Темпельгоф. Мне хотелось как можно быстрее лично ознакомиться с обстановкой на защищаемых мной участках. Поэтому я не поехал обратно в Рудов на КП корпуса, а направился к командирам участков.