Совершенно замечательная вещь

– Нет, но можно отрегулировать степень своего участия в процессе. Тебе не нужно сидеть здесь целый месяц над одной только книгой. Думаю, стоит подобрать тебе отличного редактора, такого, кто уже имеет опыт подобной работы. Если в итоге они напишут значительную часть книги, ты можешь считать их соавторами, потому что именно так поступила бы Эйприл Мэй. – Он улыбнулся.

У Робина стройное тело и яркие голубые глаза. Он мало улыбался, поэтому, когда это случалось, приятно было смотреть.

Я чуть подалась к нему:

– Рада, что ты так хорошо обо мне думаешь.

Он откинулся и положил ноутбук на колени.

– Я попрошу Дженнифер устроить встречу с редакторами. Думаю, у тебя будет выбор.

Я смотрела, как его руки скользят по клавиатуре, и подумала про себя: «Надо чаще снимать его в наших роликах».

19 февраля

@AprilMaybeNot: Какую профессию вы бы выбрали для своего супруга?

@AprilMaybeNot: Вот все говорят – «Массажистка!» или «Доктор!». А я бы сказала, что самый распространенный вариант – «Политический эксперт», потому что, будя их утром и говоря: «Я с тобой разведусь, если ты не бросишь свою ужасную работу», – вы уничтожаете Америку.

@AprilMaybeNot: Сказала та, которая сама постоянно изображает из себя политического эксперта.

Я сижу в ресторане в центре города. Из-за постоянного стресса, связанного с ролью Эйприл Мэй, я забыла, что такое спать всю ночь, и стала большой поклонницей кофе. Обычно я беру американо с двойным эспрессо без сливок, но добавляю в него сахар, потому что тогда он становится на вкус как горячий шоколад.

За столом со мной Робин и Сильвия Стоун, второй редактор, которому мы назначили собеседование. Первый парень уже успел нарисовать себе четкую картину, какой должна получиться книга, и разозлился, когда я с ним не согласилась. Мне настолько не понравилась та встреча, что притворялась, будто у меня живот прихватило, лишь бы уйти. Сильвия, женщина лет тридцати, в черной шелковой блузке на пуговицах и джинсах, с темными очками на серых глазах, произвела куда лучшее впечатление.

– У вас обоих большие проблемы с этой историей, – говорит Сильвия. – Во-первых, она слишком громкая. Затрагивает всех, и, конечно, люди станут ждать, что вы покажете им картину целиком. Вы не можете просто бросить им какой-то кусок, потому что весь мир захочет об этом прочитать. Это обязательство, и оно может иметь большой вес.

Робин посмотрел на меня. Я кивнула, понимая, что это по меньшей мере часть моих забот.

– Во-вторых, история еще не завершена. На данный момент вы в ее эпицентре. Если бы Сон не появился, мы бы имели четкую сюжетную линию. Она закончилась бы какой-то загадкой, но хотя бы отчасти решенной загадкой. Вместо этого миллионы людей каждый день усердно трудятся, пытаясь решить ребусы во сне, и действительно появляется все больше ответов. Нам даже не стоит пытаться рассказать всю историю, потому что она сейчас где-то на середине.

– Ладно, вы обозначили по крайней мере две из множества моих проблем, – сказала я ей. – Впрочем, я их и так понимаю.

– Вы должны определить временную шкалу и решить, что хотите донести. Каковы ваши цели? О чем должны задуматься люди после прочтения книги? Вы хотите, чтобы они вас поняли? Чтобы они поняли вашу историю?

– Честно говоря, я просто хочу, чтобы они задумались, вдруг это шанс для человечества. Карл – хороший, а не какой-то жуткий пришелец.

– А это очень даже неплохо. Повторите еще раз, только более развернуто.

– Что?

– Ой, простите, я… – Она немного смутилась. – Я вас редактировала. Извините, привычка. Расскажите больше об этой идее.

Я рассмеялась:

– Она довольно хороша на самом деле. Думаю, мы только начинаем привыкать к тому воздействию, которое Интернет оказывает на нас в культурном, эмоциональном и социальном плане. Ведь «до Карла» он не слишком-то нас объединял, верно? Но теперь, боюсь, нам придется привыкать к еще одному огромному изменению. Если мы будем продолжать вбивать клинья между собой, если будем все больше и больше полагаться на страх… – Я замолчала, потому что не знала, к чему это приведет; просто знала, что ни к чему хорошему. – Это как приходит зима, на улице паршиво, в половине пятого уже садится солнце, а тебе на это все смотреть тошно, ты злишься, грустишь и раздражаешься. А можно пригласить друзей и сделать горячий шоколад, укрыться одеялами, зажечь свечи и начать рассказывать глупые школьные истории. И то, и другое – естественная реакция на паршивую погоду, обе отлично подходят к зиме, но одна великолепна, а другая – отстой. Вот сейчас то же самое, только с космическими пришельцами вместо зимы. Я хорошо вас поняла? – спросила я, наконец переведя дыхание.