Совершенно замечательная вещь

– Да, вроде бы. Меня просто тошнит, что эта гадость в моем городе и я ничего не могу с этим поделать. И людям нравится эта девица… – И вот тут она увидела меня. Дама немедленно замолчала, а до меня наконец дошло, что она говорила обо мне.

– Я вас рассчитаю, и вы сможете идти, – сказала массажистка.

Робин уже заплатил за меня, поэтому я просто развернулась и вышла из холла. Хвала небу, лифт пришел до того, как дама успела покинуть спа-салон.

В этот тупой момент я впервые услышала, как незнакомый человек ругает меня на публике. Поняла, что тысячи людей по всему миру каждую минуту каждого дня говорят то же самое. Эти люди были настоящими, и их мнение обо мне сложилось под влиянием раздутых или попросту выдуманных историй, от которых я никогда не смогла бы адекватно защититься.

Люди по всему миру, которых я в глаза не видела и никогда не увижу, меня ненавидели. Ненавидели! И я никак не могла повлиять на их мнение.

На тот момент я уже писала в твиттере обо всем, что со мной происходило. Надо постоянно создавать контент, потому что приятно слышать людей и потому что приходится поддерживать их внимание. И я привыкла измерять свою жизнь в полученных лайках. Я не стала писать об этой встрече. Я даже никому о ней не сказала. Только послала сообщение Робину, мол, прекрасно провела время и как здорово, что он обо мне подумал. Я знала, что, если перестану злиться на эту женщину (и всех ей сочувствующих по всему миру), мне придется испытать чувства, которые были намного хуже ярости.

Поэтому я не выговорилась кому-то из тех, кто мог бы меня поддержать, а пошла домой и стала читать посты о том, что я ужасна, уродка и предательница.

17 марта

@PrimePatr1ot: Иногда мне интересно, сколько же правительство платит таким, как эта Эйприл Мэй.

@AprilMaybeNot: Мне платят печеньками. Большой. Кучей. Печенек. Почему я подписалась на эту затею? Да вот поэтому.

Я стою на своем балконе вместе с Энди. Он снимает, как они убирают с Карла тент и снова открывают Двадцать третью улицу. Хвала небу, шум вернется. Кроме того, теперь я действительно могу смотреть на Карла свысока и видеть его рядом с телефонными будками, которые по какой-то причине все еще занимают место на Манхэттене.

Моя книга находится в руках легиона редакторов, пытающихся выцепить каждую ошибку и неудачный аргумент. На данный момент я ничем не могу им помочь, что замечательно, потому что я чертовски устала от книги. Кроме того, нам нужно снимать ролики.

Армия экспертов, засланная в тент, который они установили вокруг Карла, провозилась несколько недель, но так ничего и не поняла. Они доставили уран Карлу, чтобы проверить, произойдет ли что-нибудь? Я не знаю, но где-то что-нибудь наверняка произошло, хотя казалось, будто никакого незамедлительного эффекта не случилось. Если они действительно выяснили о Карле что-то новое, то никому не сказали.

Мы знали, что он не стоит на тротуаре, а парит над ним, как-то зацепившись за пространство. Карл совершенно не проводил тепло; казалось, что атомы нашего мира вообще не взаимодействуют с атомами его тела. Его нельзя было переместить или повредить. Словно мы его видим, но на самом деле он не в нашем пространстве. Конечно, за исключением руки голливудского Карла, которую так и не нашли с тех пор, как она исчезла в клубе этих странных магов.

Внезапно откуда ни возьмись появился Питер Петравики в компании какого-то парня с камерой. Несколько полицейских кинулись к нему – я не слышала, что происходит. Похоже, Питер чем-то возмущался; он показывал на Карла и здание позади статуи. Полицейским явно не хотелось сниматься в видео, но у них также были инструкции не пускать никого к статуе прямо сейчас. Кроме того, улицу еще не открыли, как Питер вообще здесь оказался?

– Вот как можно посмотреть на этого идиота и не понять, что ничего отвратительнее мир не видел? – заметил Энди.

– Некоторые так и про меня думают, – ответила я.

Позже Питер разместил видео, и, конечно, мы с Энди его посмотрели. В основном Питер пристает к полицейским с вопросами:

– Что вы узнали? Он безопасен? В прошлом месяце вы явно думали иначе, раз перекрыли улицу. С чего вы теперь решили, что он безопасен? Люди должны знать!

И все в таком духе. Но потом кадры улицы заканчиваются, и вот Питер уже сидит в небольшом, но шикарном кабинете.