Совершенное оружие

— Я не хочу, чтобы снова было больно, больно. — С трудом прохрипела сложившаяся в позу эмбриона девушка. — Не надо!

Левой рукой я схватил её за волосы и одним рывком поднял на ноги. Кулак правой руки с размаху впечатался в залитое слезами лицо.

Громко хрустнуло. В моей сжатой кисти остался огромный клок волос, а сама Ксюша, пролетев несколько метров, врезалась в стену комнаты, из которой до этого говорила со мной. С огромным трудом она смогла удержать равновесие и даже попыталась поднять руки, чтобы защититься.

На этот раз кулак врезался в челюсть. Щека порвалась. На пол посыпались выбитые зубы. Худые ноги подкосились, но упасть девушка не смогла. Левой рукой я крепко сжимал её горло, прижимая Ксюшу к стене.

Ненависть пожирала меня изнутри, заставляя наносить удар за ударом.

Наконец, не выдержала стена. Потеряв точку опоры, я рухнул вперед прямо на залитую кровью девушку, от кукольного лица которой осталось только кровавое месиво, перемешанное с осколками раздробленных костей.

Из неровной дыры на месте рта по-прежнему вырывалось хриплое дыхание.

Она слишком живучая.

Бить придётся очень долго.

С трудом приподнявшись на трясущихся руках, я схватился за тонкое горло.

Кисти рук плотно обхватили шею.

Большие пальцы легли точно на гортань.

Лишенное кислорода тело подо мной начало судорожно дёргаться.

Я сжал пальцы лишь сильнее, перенеся при этом весь вес своего тела на напряженные до предела руки.

Судороги становились всё сильнее. Безвольная до этого девушка начала размахивать руками и ногами, пытаясь сбросить меня.

Но разница в силе была слишком большой.

Внезапно одним из махов, ей удалось очень удачно попасть мне по подбородку, из-за чего моя голова дернулась вверх, и я увидел лежащее на кровати тело. Увидел такое родное лицо, лишившееся искры жизни. Встретился взглядом, с помутневшими глазами Сони, смотрящими будто бы с укором.

По телу прошла волна озноба, а из глаз брызнули слёзы.

Что я, черт меня подери, делаю?

Избиваю беззащитную девушку, сошедшую с ума от горя?

Если кто и заслуживает здесь самой страшной и мучительной смерти, так это я сам.

Уверен, если бы сестра увидела меня сейчас, она разочаровалась бы в своём брате.

Я разжал руки и перекатился в сторону, вернув Ксюше возможность дышать. С трудом поднялся, на отказывающиеся слушаться ноги, а затем подошел к старой деревянной кровати, на которой поверх покрытого чёрной плесенью одеяла, лежала Соня.

От вида сломанного, неестественно неподвижного тела, внутри всё сжалось. Ярость вновь начала разгораться, но практически мгновенно оказалась потушена ледяной скорбью.

Ксюшина смерть ничего не изменит. Она не вернёт Соню. А значит, нет смысла в насилии. Лучшее на что я сейчас способен это прервать круг бессмысленной мести.

Именно этого бы хотела моя сестра, если бы была жива.

“Смешно. Ты снова даже не пытаешься просчитывать последствия своих решений.”

— О чём ты? — желания разговаривать не было, так же как и выбора делать это или нет.

“Прервать круг бессмысленной мести… Звучит красиво. Жаль смысла в этом нет ни капли. Мирное урегулирование конфликта, возможно, только в двух случаях, при достижении взаимной выгоды, или при отказе одной из сторон от объекта притязания в пользу своего противника, таким образом, чтобы дальнейший бой стал просто ему невыгоден.”

— Так в чём проблема? Я не стану убивать ее. Мы в расчёте.

“Нет. В данном случае объект притязания — это твоя жизнь. Она хочет забрать её, вот только силы не хватает. Поэтому приходится действовать через посредников. Довольствоваться малым, в надежде причинить тебе боль хотя бы косвенно. Поэтому, если ты оставишь её в живых, она продолжит двигаться в этом же направлении, убивая в начале твоих друзей, затем знакомых, а после и вовсе просто внешне похожих посторонних. За её жизнь ты заплатишь жизнями десятков других, непричастных к этой ситуации, людей, точно так же как только что заплатил жизнью Сони. За то, что пошёл на поводу у своих эмоций.”

— Я могу переубедить ее!