Совершенное оружие

Но всё это верно лишь в случае обычных материалов. И желания проверять прав я или нет, со ставкой в виде целостности этого тела, у меня нет никакого желания. Поэтому из сложившейся ситуации остаётся только один выход. Нужно сбить направление атаки противника таким образом, чтобы она прошла мимо. Будь я быстрее можно было бы бить руками в лезвие алебарды сбоку и полностью отражать удары, но сейчас подобное находится за пределами моих физиологических способностей, придётся выполнять “обычное” парирование.

Крепко сжатый в руке нож уже летит по диагонали наперерез чёрному лезвию превышающему его размером раз в пятнадцать. Столкновение происходит буквально в тридцати сантиметрах от моего горла, оно отдаётся острой болью по всей руке. Мышцы практически всего моего тела работают на пределе. Раздавшийся звон оглушает, на долю секунды лишая эхолокационного зрения. Во все стороны шрапнелью разлетаются бритвенно острые осколки, глубоко вонзающиеся в наши с противником тела, и бетон под нашими ногами.

Мой клинок взорвался практически мгновенно после встречи с алебардой, но той микроскопической доли секунды, на протяжении которой он выдерживал чудовищную нагрузку, всё же хватило, чтобы немного сбить угол наклона лезвия. Таким образом удар по моей кисти, все еще удерживающей рукоять разбитого ножа с приделанным к ней маленьким колечком из более гибкой стали, был нанесен не всеразрубающим лезвием, а древком оружия. Приятного в этом тоже весьма мало, по броне на тыльной стороне ладони разошлась тончайшая паутинка трещин, но главное то, что мне удалось поднырнуть под алебардой, ещё немного сократить дистанцию, и вскользь зацепить бедро противника, оставив на нём длинный, неглубокий порез, из которого полился красный ручеек практически неразличимый на фоне черной брони.

Правда продлилось это, к сожалению, недолго, тонкие белесые нити очень быстро стянули края раны.

Роли сменились.

Теперь уже рыцарь пытался рвать дистанцию, продолжая раз за разом атаковать меня короткими рубящими ударами.

Из-за постоянного оглушительного звона пришлось полностью отключить бесполезный сейчас слух. Всё больше и больше осколков неглубоко вонзались в наши разгоряченные тела, из-за чего на поверхности крыши к серой бетонной пыли и крошке, перемешанной с чёрными ошметками защитного покрытия, добавились сотни тысяч мельчайших красных капелек, разлетающихся во все стороны от каждого нашего движения.

Рыцарь пытался совершать финты и делать обманные удары. Пытался атаковать древком как посохом и даже бить обухом. Лезвие его алебарды двигалось с бешеной скоростью. Каждый взмах сопровождался громким свистом воздуха и вызывал порывы ветра.

Но, несмотря на всё это, ни один из его ударов не мог достичь цели.

И в то же самое время на теле рыцаря появлялось всё больше и больше порезов, сквозь каждый из которых, в его организм проникало всё больше и больше яда.

Он продолжал сражаться на пределе своих возможностей постоянно меняя тактики и пытаясь хоть как-нибудь преодолеть мою защиту, не брезгуя даже попытками выбить меня из равновесия, или подцепить лезвием с пола бетон из-под наших ног, чтобы запустить его мне в лицо. Но с каждой секундой бешеной схватки его движения становились все менее быстрыми и точными.

Отравление и кровопотеря делали своё дело…

Хотя, говоря по правде, стоит признать, что мне бой давался тоже не особо легко. Температура тела с каждой секундой росла всё сильнее, а броня на руках и предплечьях сильно потрескалась. К тому же далеко не каждое парирование, получалось идеальным, так что количество фаланг пальцев на руках снизилось практически на треть, что весьма сильно мешало удерживать оружие достаточно крепко. Шрапнель из осколков также не добавляла здоровья, и пусть ни один из них не мог добраться до жизненно важных органов, от кровопотери я страдал лишь немногим меньше самого рыцаря.

Ножей становилось всё меньше и меньше, а металлических колечек в руках всё больше и больше.

Во время очередного парирования лезвие ножа слегка повело, и он сломался чуть раньше, чем должен был. Так что вместо обуха мой кулак встретился с криво идущим лезвием, которое вошло аккурат между средним и безымянным пальцами левой руки, разрубив вначале мою кисть, а затем и предплечье вплоть до локтя.

Половина нижней части руки еще только начала отлетать в сторону, когда я рванул вперёд, дабы подставиться под древко вместо лезвия, не дав рыцарю разрубить меня на две половинки. От удара чёрного шеста одна из длинных, узких пластин, прикрывающих мою талию, разбилась на множество небольших кусочков, она уже была повреждена шрапнелью осколков и удар алебарды стал последней каплей. Древко вошло на несколько сантиметров в мой бок, а затем рыцарь отскочил назад, увлекая своё оружие за собой.