Совершеннолетние дети

Дарка никогда не испытывала большой симпатии к Стефку. С детских лет он казался ей чересчур спокойным, чересчур хорошо воспитанным, вялым, — одним словом, пресным, как непосоленная рыба. Но теперь всеми мыслями, всем сердцем она была на стороне Стефка.

Бедный, бедный Стеф! Он ушел домой внутренне беспечный, недовольный лишь тем, что немец отнимает у Ляли время, принадлежащее только ему, Стефку. Юноше даже в голову не приходит, что этот немец забирает у него из-под носа любимую девушку.

Дарке хотелось предупредить товарища, но разум подсказал другое. Что может измениться от этого? Абсолютно ничего! Только у Стефка будет на одну спокойную ночь меньше.

Утром Дарка не успела еще позавтракать, как прискакала Орыська. Прибежала запыхавшаяся, специально для того, чтобы поделиться радостной новостью: наконец-то Ляля отказалась (Орыська сказала «отвязалась») от Стефка!

— Мы все так рады, так рады, я не выдержала и побежала к тебе. Знаешь… такая… новость… свадьба в Веренчанке! Возможно, из Вены приедут его родные… И ты… Ох, ах… даже голова закружилась!.. Мы с Софийкой уже заявили дома — пусть Дмитро и папа где хотят достают деньги, но наши туалеты должны затмить венские моды… Гицам надлежит покорить Вену… У нас дома такой переполох, отец озабочен, где достать наличные. Дмитро, как обычно, против. У мамы от всего этого разболелась голова. Софийка собирается в Черновицы, хочет привезти портниху — ведь не остается времени ездить на примерки. А я удрала из дому…

— Погоди, погоди! — Дарка не может прийти в себя от обрушившегося на нее ливня слов. — А как Стефко? Как он переживает все это?

— Стефко? Подумаешь! Поделом дураку! Впредь будет умнее… Пока «казак не ест, не пьет, только белы ручки ломает», но это все пройдет, до свадьбы заживет!

— Вы и его хотите тащить на Лялину свадьбу?

— А как же иначе? — Орыська прищурила злые, кошачьи глаза. — Софийка не хочет, чтобы из-за его глупого романа мы стали притчей во языцех… Ни малейшего скандала, ни малейших оснований для сплетен… Отец прикажет Стефку присутствовать на свадьбе, и он пойдет… Даже будет петь на хорах во время венчания… Увидишь!

Дарка слышала, что и у Данилюков тоже лезли на стены ^от радости. Мать, по словам Данка, помолодела на десять лет. Ляля после разговора со Стефком с полчаса ходила печальная, а теперь снова тараторит и вертится по дому, как юла.

На фоне общей радости в семьях Подгорских и Данилюков страдания Стефка выглядели скорее смешно, чем серьезно. Он напоминал комического героя, трагическим переживаниям которого никто не сочувствует.

Все, и дети, и родители, жили под впечатлением близкой свадьбы, назначенной на двадцать третье августа.

Сам Подгорский поехал в Черновицы, к митрополиту, за разрешением обвенчать молодых ускоренным порядком, то есть второе и третье оглашения сделать в день свадьбы. Подгорские не менее Данилюков были заинтересованы, чтобы брак Ляли с Альфредом поскорее стал фактом.

Софийка тоже съездила в Черновицы, привезла оттуда портниху, которой, по рассказам Орыськи, надо было каждый день подавать к обеду торт и мороженое.

Ляля, оставившая за собой право командовать, потребовала, чтобы во время брачной церемонии пел хор нашей «братии».

Гостей пригласили столько, что пришлось отвести под свадебный банкет все четыре класса. Мать Данилюков ходила по селу с двумя деревенскими девушками и собирала ковры, скатерти, занавески, столовую посуду, вышитые рушники, вазоны, — одним словом, все необходимое для сервировки стола и украшения комнат. Это не вызывалось необходимостью, просто Лялина мама хотела поразить богатым убранством мать и тетку Альфреда, которые должны были прибыть на свадьбу самолетом.

Никто из обитателей Веренчанки до сих пор даже издали не видал самолета, и вот народу представился случай хотя бы поглядеть на людей, прилетевших в Черновицы из самой Вены.

Госпожа Данилюк жаловалась веренчанским дамам, что все это так «внезапно», так «неожиданно» случилось, что она даже не успела как следует приготовить дочери приданое. Но все знали, что это комедия.

— А как же Стефко? — всякий раз приставала Дарка к Орыське. — Почему никто не обращает на него внимания? Он ходит такой страшный… я даже боюсь — ты слышишь? — чтобы он не сотворил с собой что-нибудь…

— Ты имеешь в виду, что он вскроет себе вены или повесится? Стефко этого не сделает…

— Почему ты так уверена?

— Ведь это скандал, а мой брат слишком хорошо воспитан, чтобы устраивать скандалы… Уж я-то знаю своего брата!

* * *

Поповичи тоже были приглашены на свадьбу. Мама, которую Даркины неприятности в гимназии, а затем история отца с сигуранцей заставили позабыть, что она молода и красива, теперь словно пробудилась от зимней спячки.

Она подошла к зеркалу, поглядела на себя слева, справа, стянула платье в талии и решила, что ей еще не к лицу появляться на свадьбе золушкой.