Совершенство

– Вот и хорошо, – задумчиво протянула она, увидев меня устроившейся на шатком пластиковом стульчике прямо у двери. – На прикроватном столике я нашла записку от самой себя, где говорится, что мы вас нашли, но я не думала, что это будет правдой.

– Вы встретили меня вчера, – объяснила я, когда она растирала руки от еще не рассеявшегося утреннего холодка. – Это все есть в записи.

– В моей записке говорилось, что вы были не уверены, останетесь или уйдете.

Я пожала плечами.

– Ваши помощники заснули. Я было подумала уйти, но решила остаться.

– Это… хорошо. Очень хорошо. Вы мне вчера говорили, какой чай пьете?

– Самый простой, черный, крепкий, с молоком.

– Я забуду это к тому моменту, когда войду в дом?

– Да – если вы только все это не записываете, а потом не забудете воспроизвести.

– Наверное, вам что-то заказать в ресторане – сущий кошмар.

– Я люблю шведский стол, – ответила я, поднимаясь со стульчика и направляясь к двери. – И еще суши-бары, где тарелки ползут, как на конвейере.

Глава 61

Мне выдали новый паспорт.

Подвезли до аэропорта.

И каждый шаг записывала Байрон или кто-то еще.

У Байрон была тетрадь с записями четким и разборчивым почерком. На каждой странице новая мысль фиксировалась изящными буквами, начертанными черными чернилами серебристой перьевой авторучкой.

– Это одна из моих маленьких слабостей, – объяснила она, катая ее между пальцами.

Я быстро пролистала тетрадь, следя за ходом ее мыслей, когда мы ехали в машине в международный аэропорт Инчхона.

Следит ли за мной _why?

Откуда у _why взялся этот номер?

Почему я плыву на этом пароме?

Как я решила приехать в эту гостиницу?

– Это все до того, как мы поужинали? – спросила я ее.

– Да. Гостиница меня очень насторожила. Я помню, как взбиралась на холм с большой целеустремленностью, но, закрыв дверь в спальню, осознала, что понятия не имею, зачем я отправилась туда, в это местечко, в этот номер. Ни в телефоне, ни в компьютере у меня не было никаких сообщений, ничего, обосновывавшего эти решения, это время и место.

– Я поражена – большинство людей что-то выдумывают.

– Когда живешь одна, нужно развивать строгий критический подход.

Наши взгляды не встретились, и я опять обратилась к тетради.

– А потом вы получили мое приглашение на ужин?

– Да.

Я перевернула страницу – вот оно: записи вдруг пошли яркими прописными буквами, в каждой из которых сквозил ужас.

ЗАЧЕМ Я ЗАПИСАЛА 59 МИНУТ РАЗГОВОРА, О КОТОРОМ НЕ ПОМНЮ, БЫЛ ЛИ ОН ВООБЩЕ?

– Мне казалось, что вы двинетесь дальше, – вздохнула я. – Так почти все делают.

– А вы явитесь в поисках гонорара – процедур – позже?

– Таков был мой план.

Байрон кивнула, забрала у меня тетрадь и аккуратно написала:

Уай верит, что процедуры смогут сделать ее запоминающейся.

– Это ведь так, не правда ли? – задумчиво спросила она, поднимая на меня взгляд. – Я об этом уже спрашивала? Каждый раз при разговоре с вами меня беспокоит то, что я повторяюсь.

– Все повторяются, – ответила я. – Мне как-то безразлично.

Самолетом до Сан-Франциско. Мы сидели рядом, но в какой-то момент даже Байрон заснула, да и я тоже. Проснувшись, она удивленно уставилась на свою салфетку, на которой было написано:

Ты летишь в Америку с Уай. Она – сидящая рядом с тобой женщина. Ее зовут Хоуп.

– Вас зовут Хоуп? – спросила она.

– Да.

– Мы, разумеется, говорили об этом десяток раз.

– Меньше, чем вы думаете, но я уверена, что все еще впереди.

– Поразительно. Я помню, что лечу с кем-то, кого забываю, но не могу вспомнить, что это вы.

– Люди помнят произошедшее с ними, а вы записываете все важное. Вот таким образом вы помните, зачем летите. Вы забываете меня, мое лицо. Весьма впечатляет то, что ваша методика позволяет вам столько запоминать.

– Вы просто поразительная, – выдохнула она, протянув руку и погладив меня по щеке, как мать, успокаивающая ребенка. Или, может быть иначе: хозяин, гладящий горячо любимого питомца. – Вы просто невероятная.

На таможне нас разделили, но Байрон не выпускала из рук телефон, следя за фотографией и припиской, гласившей: Ты встретишь эту женщину на выдаче багажа. Не уезжай без нее.

Она с трудом высматривала меня в толпе, так что я сама к ней подошла.

– Невероятно, – выдохнула она. – Вы то и дело становитесь невидимой. Вы существуете только в настоящий момент, а потом ваше лицо поглощается памятью.

– Ну что, пойдемте? – предложила я в ответ.