Совершенство (СИ)

Без чертенка на плече с его саркастическими комментариями, в голове пусто и понять, почему мы вернулись к началу, не получается. И не знаю, хорошо это или плохо.

Глава 29. День обещаний

«I'm fighting a battle I'm fighting my shadow Herd fears like they're cattle I'm fighting a battle, yeah I'm fighting my ego» I'm Still Here — Sia (Перевод: Я сражаюсь в битве. Я борюсь со своей тенью. Мои страхи окружают меня, словно стадо. Я сражаюсь в битве. Я бьюсь с моим вторым я.)

Сейчас мы друзья. Не так, как с Березой или Жаровым. Не так, как с Леркой. Не так, как с Тошей. Иначе.

— Ты правда мечтаешь навсегда уехать из Владивостока? — беззаботно интересуется Марк, когда разговор сворачивает в сторону моих планов и желаний.

Знаю, это брат растрепал Нестерову мои мечты, надежды и страхи, рассказал о моем прошлом то, о чем я сама не успела или не захотела. И если сперва это злило, то теперь ясно, что так Марку легче меня понять. Наверное, я и сама рассказала бы, если бы он у меня спросил.

— Думаю, да. Мне хочется жить там, где ритм не такой быстрый, солнце не прячется за тучами, чайки не гадят на машину, а люди улыбаются друг другу при встрече.

— Если такое тоскливое место и существует, оно точно наскучило бы тебе через неделю, — Нестеров подвигает ближе ко мне свою порцию клубничного десерта, потому что моя закончилась.

За пару часов, что мы проводим в Ла Траттории, успеваем обзавестись какими-то общими шутками, найти друг в друге что-то новое, обсудить массу интересных вещей. И расходиться совсем не хочется. Кажется, так работает волшебная атмосфера этого странного места.

— Не факт. Я с детства представляла, как буду жить в небольшом, красивом и чистом городе. И если появится возможность исполнить мечту, я не вижу ничего зазорного в том, чтобы попробовать.

Когда рядом Нестеров, а восхитительный клубничный тартар тает во рту, расползаясь по нёбу приятным кисло-сладким послевкусием, мечтать получается легко. Воображение изображает яркие картинки, в которых я безмерно счастлива, зачем-то пририсовывая в каждую из них Нестерова. И он смотрится в них рядом со мной донельзя органично в своем деловом костюме и с ленивой усмешкой на чувственных губах. Но в мечтах всегда так. В реальности все сложнее.

Фоновая музыка затихает. Вместо нее пианист в соседнем зале начинает негромко наигрывать какой-то классический вальс. Хочется танцевать, вероятно, из-за углеводов, которых я наелась сегодня в непомерных количествах.

— В таком случае, я рад, что пока у тебя такой возможности нет, — пожимает плечами Марк. — И ты живешь именно здесь, милая.

От того, что он снова называет меня так, я улыбаюсь.

— Это очень эгоистичные рассуждения, Нестеров. К тому же, ты сам улетаешь в командировку и понятия не имеешь о том, когда вернешься.

— Но ведь вернусь. Сейчас я, и правда, слишком занят попытками разгрести дела Аверина, проблемами собственной компании и объединением с «Архитеком». Однако это ведь не навсегда, — Марк многозначительно смотрит на часы.

Подтекст этого жеста понятен без слов.

— Торопишься, — скорее констатирую, чем спрашиваю я.

Он с видимой неохотой кивает:

— Да. Не улететь сегодня я уже не могу. Но отвезти тебя ещё успеваю.

Нестеров оплачивает счет и через наполненный звуками вальса первый зал мы выходим на улицу.

На центр Владивостока снова опустилась серая туманная дымка, которую легкий ветер принес с моря. Она легла на дома, дороги и улицы, словно легкая пелерина. Разогнала жаркую духоту и, несмотря на влажность, дышится сейчас легко и свободно.

Черный Лэнд легко минует дорожные пробки. Прелесть машины его габаритов в первую очередь в том, что большинство водителей малолитражек или седанов предусмотрительно уступают дорогу.

— Что всё-таки не так на том фото с Лаурой? — вспоминаю я, сидя рядом с Нестеровым на пассажирском сиденье.

— Так и не догадалась?

— Нет.

Снова открываю это изображение на экране айфона и смотрю, не замечая ничего, что могло бы указывать на его неправдоподобность.

— А ты удалишь меня из черного списка, если я расскажу? — лукаво улыбается Марк, не отвода глаз от перестраивающийся в другой ряд машины впереди.

Отвечаю вопросом на вопрос:

— Ты собираешься мне звонить?

— Может быть. Но по большей части мне просто не нравится сам факт того, что я там есть. Скажи, к какому дому подъехать, — просит он, когда мы снова оказываемся на площади Баляева.

Мне хватает мгновения для того, чтобы ответить себе самой на вопрос о том, хочу ли я, чтобы Нестеров знал, что я живу в «полтиннике». Однозначно не хочу. Его мнение обо мне и так не самое радужное. Если даже и есть ещё куда падать в его глазах, мне этого не хочется.

— К остановке, — отзываюсь я, отводя взгляд. — Так мне будет удобнее.

Марк поворачивает руль, чтобы прижаться к обочине у автобусной остановки, но хмуро спрашивает:

— Думаешь, я намереваюсь тебя сталкерить?

— Знаю, что не намереваешься, — успокаиваю я и понимаю, что даже рада, что он не понял, истинную причину моего отказа. — Так что все-таки не так с фото?