Совершенство техники

Вопрос состоит в том, может ли коммунизм быть другим. На этот вопрос можно ответить только следующим образом. Коммунистические принципы могут быть проведены в жизнь лишь постольку, поскольку они будут соответствовать правилам технического коллектива, то есть в той мере, в какой они подчинятся и приспособятся к правилам механическим. Это положение необратимо. Технический коллектив несовместим с установками аграрного коммунизма, несовместим он также и с коммунизмом, отвергающим централизованное планирование и останавливающимся на маленьких автономных общинах. Технический коллектив совместим только с таким коммунизмом, который полностью ориентирован на механическую аппаратуру и во всем согласовал с ней и организацию труда. Такой коммунизм вполне может сочетаться также и с денежным хозяйством, сложившимся в условиях капитализма, и более того: ни при каком другом он просто не может существовать. Это денежное хозяйство является сферой механики, превращается в финансовую технику и представляет собой не что иное, как применение механических принципов в области денег; эта тема заслуживает отдельной книги. То, что относится к финансам, все более и более превращается во время и подчиняется понятию мертвого времени. Как человеку из специального центра сообщается точный час мертвого времени, так и его денежное хозяйство подпадает под действие технически отмеренного мертвого времени и регулируется им настолько же механически, насколько механически регулируется работа, развлечения и вообще вся человеческая жизнь.

Сохраняется ли в техническом коллективе напряжение между финансовым и промышленным капиталом? Да. Хотя в условиях технического коллектива по вопросам, касающимся развития аппаратуры и денежных инвестиций, в органах управления принимаются централизованные решения, однако функционеры, принимающие эти решения, сталкиваются с теми же противоречиями, которые существовали между денежным и вещественным хозяйством, между финансовым и промышленным капиталом при капитализме. Различие сводится к тому, что в конфликте теперь участвуют не частные капиталисты, а организации, административные органы и отделы. Это значит, что частные финансовые капиталисты и промышленные капиталисты влились в коллектив и, превратившись в функционеров, продолжают в нем свою работу и свои распри.

16

Уже в XIX веке деньги и машина все успешнее сотрудничают друг с другом. Технический коллектив развивается, собственность все больше и больше оттесняется на задний план. Хорошее представление можно получить об этом процессе, сравнив его с процессом проникновения грибницы в субстрат, в ходе которого образуются столоны, отростки, пленки, склероции и многочисленные присоски. Это сравнение особенно здесь подходит, так как в сфере насквозь автоматизированной техники разрастающаяся механика порождает паразитарные образования. Присоски, которые выпускает из себя механика, размножаются в чудовищном количестве. Чем более массированное наступление ведет капитал, чем больше увеличивается его концентрация, тем явственнее становится этот процесс. Концентрация по своей сущности носит механический характер и в сфере промышленного капитализма опирается на количественное и качественное развитие машинной техники. В сфере финансового капитализма ее вызывает усиление механического начала в движении денег, которое требует централизации. Потенциальная и кинетическая энергия этого движения огромна. Попытки объяснить ее действием экономического принципа, то есть построить для нее некую телеологию, означают непонимание того, что вся экономика здесь поставлена на службу безжалостной воли, направленной на эксплуатацию. Преувеличивать значение рациональной стороны этого процесса значит не замечать того, что здесь все рациональное служит делу потребления ресурсов. Если такой ученый, как Мах, в книге «Механика в ее развитии» предпринимает попытку объяснить или увязать механику с потребностью в экономном мышлении, с логическим идеалом, то пусть это остается на его совести. Иное дело, как используются достижения механического мышления, чем оборачивается логический идеал в земных условиях и какие последствия они имеют для человека. «Экономия науки» Маха имеет мало отношения к экономической науке. Экономность мышления, принцип, из которого Мах исходит, сводится к факту, известному из опыта: сталкиваясь с повторениями, мы стараемся сократить путь. Сокращение является такой способностью нашего ума, которая всегда помогала ему прокладывать путь. Между тем, как и при всякой умственной деятельности, при сокращениях часто нельзя избежать потерь.