Совещание

Клодина Ле Галлек. Нет выдающейся книги? А "Праздник у Капулетти", по-вашему, не выдающаяся книга? Этот роман тронул меня до глубины души. В нем столько нежности, благородства, целомудренной сдержанности...

Готье-Монвель. Дорогая Клодина, мы с Александром полностью разделяем ваше мнение. Это чудесный роман, он такой благородный, сдержанный, целомудренный, нежный... Вот почему в понедельник ему наверняка дадут премию Севинье.

Клодина Ле Галлек. Это все меняет! Вы уверены?

Готье-Монвель. Уверен... Уверен... Ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Но до меня дошли кое-какие слухи, кулуарные разговоры...

Клодина Ле Галлек. Дай-то Бог!

Готье-Монвель. Бог? Ну, таких связей у меня нет! Но сегодня утром я говорил по телефону с его правой рукой, главным редактором "Гранадоса", нашим общим другом Шарлем-Эдуаром. И он подтвердил мне, что в этот раз не будет выдвигать на "Севинье" никого из своих авторов... Так что ваш "Праздник у Капулетти" просто не может остаться без премии.

Шариу. Ты сегодня утром говорил по телефону с Шарлем-Эдуаром? В котором часу?

Готье-Монвель. Около девяти.

Шариу. Странно. Вчера вечером мы с ним долго беседовали в баре "Пон-Руаяль". И он несколько раз повторил: "Если мы не добудем для "Что с лица, то и с изнанки" Констановскую премию, я буду биться, как лев, чтобы он получил "Севинье".

Готье-Монвель. Наверно, за ночь он передумал.

Шариу. Тут что-то кроется...

Клодина Ле Галлек. Может быть, вы сказали нам не всё...

Готье-Монвель (поколебавшись). А что, необходимо расставить все точки над "и"?

Шариу, Клодина Ле Галлек. Давайте, давайте!

Готье-Монвель. Шарль-Эдуар сейчас работает над своим вторым романом, который выйдет в будущем году. Все, кто читал отрывки, уверяют, что это шедевр. А раз это шедевр, ему обязательно дадут Констановскую премию... Логично?

Клодина Ле Галлек. Логично, логично...

Готье-Монвель. А потому Шарль-Эдуар, с его проницательным умом и трезвым взглядом на вещи, рассудил, что его издательству "Гранадос" в этом году стоит уйти в тень... в порядке компенсации за будущий год. Вы следите за ходом моей мысли?

Клодина Ле Галлек. Еще бы!

Готье-Монвель. В этом году Шарль-Эдуар нам не соперник. "Что с лица, то и с изнанки" выбывает из борьбы!

Шариу. Ну это уж слишком!

Готье-Монвель. С тех пор как Шарль-Эдуар поступил на работу в "Гранадос", он забыл о собственных писательских амбициях и занялся литературной карьерой своих авторов. По-моему, это нормально, что он решил наконец подумать о себе. (Клодине.) Разве вы на его месте не поступили бы так же?

Клодина Ле Галлек. Ну... по-человечески это понятно!

Шариу (Клодине). Что же получается: Шарль-Эдуар режет без ножа писателя, которого обязан защищать, душит его...

Клодина Ле Галлек. Так режет или душит?

Шариу. И это все, что вы считаете нужным сказать? Ну и ну!

Клодина Ле Галлек. Дорогой Александр, если вас смущает такая резкая смена позиции, вам надо просто позвонить ему и попросить, чтобы он все объяснил...

Шариу. Нет! Только не во время заключительного совещания. Вдруг об этом узнают? Телефону доверять нельзя...

Готье-Монвель. Да кто станет прослушивать наши переговоры? Ни президенту, ни правительству до нас нет дела...

Шариу. Тогда я звоню! (Подходит к телефону, стоящему на маленьком столике, и начинает набирать номер.)

Готье-Монвель. Делай, что хочешь... Тебе же будет хуже... Еще раз повторяю: Шарль-Эдуар решил снять с дистанции своего кандидата. (Пауза.) Но сказал, что для одного из своих верных гвардейцев он приберегает премию Жирардена.

Шариу. Этот вариант мне нравится больше. (Кладет трубку.) А для кого именно из своих верных гвардейцев?

Готье-Монвель. По-моему, он еще не определился. Ведь он уже обещал "Жирардена" стольким авторам! (Пауза.) В особенности тем. кого переманил...

Шариу. Переманил! Какое мерзкое слово! Шарль-Эдуар в жизни никого не переманивал. Просто иногда он говорит какому-нибудь автору, который прозябает во второсортном издательстве, что, если тот перейдет в более приличное место, например в "Гранадос", у него появятся реальные шансы на литературную премию. Но это совсем другое дело.

Готье-Монвель (со смехом). Совсем другое дело!

Клодина Ле Галлек (oнa шокирована). Жан-Поль, вас заносит! Явно заносит! Как тут можно говорить "переманил"?

Готье-Монвель. Ладно, ладно... Признаю, "переманил" — это чересчур. Излишняя резкость...

Клодина Ле Галлек. И потом, если Шарль-Эдуар...