Совесть

Домла проводил нежданную гостью до ворот. Рассвет был близок. В кустах, в травах, в щелях стен — повсюду, как в степи, стрекотали сверчки. В арыках квакали лягушки, издалека доносился мирный шум воды, стекающей по мельничному желобу. Все вокруг погрузилось в грустную, трепетно-чуткую тишину. Человека еще не было слышно, и казалось, вся природа, от листьев деревьев и до густо рассыпанных по небу ярких звезд, бережно хранит эту светлую тишь… Лечит душу такая тишина, грустное мерцание звезд, запах цветов, прелых яблок, базилика, и даже рев ослов не мешает, не тревожит покой. И сердце Нормурада-ата забилось ровнее. Природа будто бережной рукой осторожно огладила его, усмирила…

Домла медленно вернулся во двор, хотел было прилечь на сури под яблоней, и вдруг мир нарушился. За дувалом раздались быстрые беспорядочные шаги, с хрустом сломалась ветка, и дробно застучали падающие на землю яблоки. Сквозь этот стук домла услышал женский голос:

— О аллах, сынок мой ненаглядный, что с тобой?

Домла застыл — узнал голос Алии.

— Что же это с тобой случилось? Откройся родной матери!

Ответил пьяный, надрывный вопль Хайдара:

— Не мучьте меня, мам. Ничего вы не знаете. Не знаете, и все!

— Да знаю я, знаю! Оставь ты лучше эту девушку! Бог с ней, с ее красотой! Другую найдешь! Смотри же, совсем измучился, жеребеночек мой!

— Нет, мама! Лучше мне умереть, не могу так жить! К черту все!..

— Что ты говоришь, сыночек, родной мой! Встань скорей, встань! Пойдем! Сердце кровью обливается. Пойдем, поспи, поспи, мой жеребеночек…

Хайдар грубо выругался, застонал. Алия умолкла, упрашивала его, шептала о чем-то… Наконец сын сдался — шаги затихли.

Домла долго стоял, держась за ручку двери. Покоя на душе опять не было, снова все перемешалось, перепуталось.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

Алия с трудом успокоила Хайдара, уговорила — заснул наконец. Теперь лежала с открытыми глазами, сон не шел к ней. Когда последний раз плакал ее сын? Грудным младенцем? Плакал и позднее, мальчиком. Не часто, но бывало такое, расплачется от обиды, от мальчишечьего горя. И вот мужчиной стал — и снова плачет. Сын, который давно уже отмахивается даже от ласки матери. А как тяжело матери смотреть на муки взрослого дитяти, особенно если не знает, отчего они. Конечно, пришел он сегодня навеселе. Толком ничего не рассказывает. Но чует сердце: нависла над головой сына беда. Да и не только сына, над всей семьей маячит недоброе. Ссора на защите, неожиданная смерть бедной старушки, нелады между Хайдаром и будущей невесткой, мелочные, но пугающие душу пересуды о муже. Одно к одному…

Раньше в их семье все было проще. Начнет что беспокоить, Алия тут же поделится с мужем, и муж со вниманием прислушивался к ее словам. Сразу после института она пошла учительницей в школу. Директором там был Атакузы. Самый молодой в районе и самый деловитый директор — такая о нем шла слава. И как легко всем работалось с ним! Что бы он ни делал: вел ли в классе урок, хлопотал ли вокруг новых школьных построек, расширял ли школьный сад, — за все принимался весело, работал от всей души. Сам таскал кирпич, месил глину, рыл землю, и, конечно, никто не мог уже стоять в стороне — сообща брались за дело. Любили и уважали директора за открытый нрав. И потом, когда избрали председателем, остался таким же. За дело взялся горячо, по неделям, а то и месяцами не показывался дома — пропадал в горах, на пастбищах, ночевал где придется. Домой приезжал обросший, кожа да кости, лицо черное, как чугун. Зато какой ласковый, озорной, веселый: не было человека счастливей, чем он. Играл, дурачился с детьми, сам, как ребенок, смеялся и проказничал. А ночью проснется, бывало, разбудит Алию и до рассвета все рассказывает, рассказывает о своих делах. И никаких тайн, никаких секретов от нее.

А то и так случалось: заявится среди ночи и с порога:

— Поднимайся, Алия! Надо съездить тут к одним.

— В такой поздний час? Кто же это нас ждет не дождется?

— Понимаешь, какое дело… Есть один парень, поливальщиком работает. Обидел я его! Поедем, извинения попросим…

— Вы, значит, обижаете, а извиняться — я?..

— Не ты, я сам повинюсь перед ним. Просто парень недавно женился, посидим вместе семьями, поговорим, смотришь, и отойдет у него от сердца. Что у тебя там есть? Винцо найдется? Ну и прекрасно. Захватывай все и поехали!

В дом обиженного Алия входила первой. Заговаривала с хозяйкой. Но и Атакузы не стоял за углом, не боялся, что унизит себя извинением. А потом такой завязывался искренний да задушевный разговор! Известно ведь — повинную голову меч не сечет. И расставались закадычными друзьями…

Бывало, идут Алия и Атакузы по кишлаку, а старики глаза утирают, говорят им вслед: «Пусть будут здоровы на наше счастье!»