Совет юстиции

Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы этот человек сбежал. Посыльные с ее инструкциями разлетелись во все стороны. В срочном порядке были собраны все руководители движения, и сразу после того, как выбрали место проведения суда, приступили к приготовлению зала, принимая во внимание происшествие, имевшее место в прошлый раз, дабы избежать повторения чего-либо подобного. Однако и от церемоний, которые играли такую большую роль в судах сотни, тоже не стали отказываться.

В убранном черными портьерами зале суда женщина из Граца увидела всю компанию. Малискривона, Чецкий, Веллантини, де Романс и другие сидели рука об руку на невысокой платформе. Когда она вошла и заняла место на возвышении, по залу прокатилась волна оживления. Она обвела взглядом зал, кому-то кивнула, кому-то улыбнулась. Ей вспомнилось, как она в последний раз появлялась перед рядовыми членами движения, и сегодня она не видела многих из тех, которые были тогда обращены к ней: Старкье, Франсуа, Китцингер — все они пали от рук «Четверых благочестивых». Но на этот раз она будет судить человека, который, если и не участвовал лично в убийстве Старкье, по крайней мере помогал убийце.

Она резко встала. В последнее время ей не часто выпадала возможность продемонстрировать свое ораторское искусство, которое когда-то привело ее на вершину Красной сотни (ее организаторские способности открылись и были признаны позже), и сейчас она почувствовала, что долгое отсутствие практики начинает сказываться. Слова шли с трудом, один раз ей подумалось, что приводимые ею примеры неуместны. Однако, продолжая говорить, она все же сумела завоевать внимание слушателей и почувствовать ответные флюиды благодарной аудитории.

Говорила она об истории движения. Многое из сказанного ею и так известно, а о том, какими представляются исторические события с точки зрения Красной сотни, можно догадаться. Выступление свое она закончила подробным рассказом о захвате врага.

— Сегодня этих противников прогресса ждет наш ответный удар. Они были беспощадны, так давайте же покажем, что ярость Красной сотни им все равно не превзойти. Они сделали ход, теперь настал наш черед… И пусть же это послужит людям, на чьих руках кровь наших товарищей, хорошим уроком, который не забыть ни им, ни остальному миру.

Когда она закончила, аплодисменты не раздались, так было принято, лишь по залу прошел гул: отдельных слов было не разобрать, но чувствовалось, что слушатели восхищены ее выступлением.

Двое мужчин ввели подсудимого.

Он держался спокойно, с любопытством поглядывал по сторонам, а когда заговорили судьи, решительно выпятил квадратный подбородок и пошевелил пальцами связанных рук. Обратившиеся на него хмурые взгляды ничуть не смутили его, но потом, когда начали зачитывать обвинение, он стал прислушиваться, чуть наклонив голову.

Один раз он сказал по-русски:

— Я не очень хорошо знаю немецкий язык, поэтому не все понял.

— Кто вы по национальности? — спросила его Грачанка.

— Англичанин, — ответил он.

— Вы говорите по-французски?

— Только учусь, — простодушно ответил он и улыбнулся.

— Вы хорошо говорите по-русски, — сказала она. Разговор их происходил именно на этом языке.

— Да, — коротко ответил он. — Я прожил там много лет.

После этого перечисление его преступлений продолжилось на понятном ему языке. Обвинение зачитывал Иван Оранович, и, слушая его, подсудимый пару раз улыбнулся.

У Грачанки ни на миг не возникло сомнения в виновности этого человека, потому что она с первого взгляда узнала его — это был один из четверых мужчин, которых она видела у своей двери в день убийства Бартоломью. Но формально до вынесения приговора она должна была спросить, не желает ли он что-нибудь сказать суду.

Он снова улыбнулся.

— Я не один из «Четверых благочестивых», — сказал он. — Если кто-то утверждает обратное, он лжет.

— Это все, что вы хотите сказать? — презрительно спросила женщина.

— Да, — коротко и спокойно ответил он.

— Вы отрицаете, что участвовали в убийстве нашего товарища Старкье?

— Этого я не отрицаю, — без тени смущения произнес он. — Но я не участвовал — я убил его собственноручно.

Все, кто был в зале, разом ахнули.

— Вас обвиняют в убийстве многих членов Красной сотни. Вы отрицаете свою вину?

Прежде чем ответить, он ненадолго задумался.

— Насчет Красной сотни — не знаю, но я действительно много убивал. — На этот раз говорил он взвешенно и серьезно, как человек, осознающий ответственность, и снова по залу прокатился приглушенный ропот. И все же, несмотря на то что допрос подтвердил их предположения, женщина из Граца почувствовала растущее беспокойство.

— Вы сказали, что долго жили в России. Вы и там убивали?

Он кивнул.

— И в Англии?

— Да, и в Англии, — был ответ.

— Как вас зовут? — спросила она. Почему-то только сейчас ей пришло в голову об этом спросить.

Мужчина пожал плечами и произнес:

— А это имеет для вас какое-нибудь значение?

Тут ее осенило. В зале она видела Магнуса, еврея, который уже много лет жил в Англии. Она подозвала его к себе.