Совет юстиции

— Мне нужны двое мужчин, которые вошли в это помещение. Двое мужчин не из Красной сотни, а из другой организации. Они…

— Да! — все еще стоявшая на платформе женщина чуть подалась вперед, глаза ее ярко сверкнули. — Я знаю… Знаю! — вскричала она. — Это они угрожают нам… угрожают мне… Это «Четверо благочестивых»!

Глава II Четвертый

Когда заговорил сыщик, рука того мужчины, что был выше ростом, опустилась в карман.

Еще входя в зал, он окинул помещение быстрым, внимательным взглядом. Отметил про себя и длинную некрашеную, поблескивающую шляпками гвоздей доску, защищавшую кабели электрического освещения. Слева от платформы находился фарфоровый щиток с полудюжиной переключателей. Когда Петр принялся расспрашивать полицейского, мужчина сделал быстрый шаг к сцене и выбросил вперед руку, в которой был зажат пистолет.

Бах! Бах!

Звон разбитого стекла, мгновенная вспышка голубого пламени из разлетевшихся пробок — и зал погрузился во тьму. Все это произошло до того, как сыщик успел покинуть свое место или заметить того, кто стрелял.

В тот же миг в зале началось настоящее столпотворение.

— Тишина! — заорал Фалмут, перекрикивая вопли испуганных людей и грохот опрокидываемой мебели. — Тишина, жалкие трусы! Браун, Кертис, дайте свет… Инспектор, прикажите своим людям включить фонари!

Над головами обезумевшей толпы замелькали лучи нескольких полицейских фонарей.

— Всем замолчать! — снова закричал на весь зал суперинтендант. Но тут кто-то из молодых расторопных полицейских вспомнил, что видел на стенах газовые рожки. Кое-как пробившись через толпу, он, подсвечивая себе фонарем, нашел кран, чиркнул спичкой и зажег газ. Паника утихла так же внезапно, как началась.

Задыхающийся от ярости Фалмут быстро окинул взглядом зал.

— Следите за дверью, — коротко сказал он. — Зал оцеплен, и они не могли уйти.

Широкими шагами он в сопровождении двух полицейских направился к сцене, ловко запрыгнул на нее и повернулся лицом к толпе. Женщина из Граца стояла неподвижно, с бледным лицом, одной рукой придерживаясь за столик, а вторую прижав к горлу. Фалмут поднял руку, призывая людей замолчать, и анархисты повиновались.

— К Красной сотне у меня претензий нет, — заявил он. — Законами этой страны не возбраняется высказывать свои взгляды или агитировать за них, какими бы спорными они ни были. Я здесь для того, чтобы арестовать двух человек, которые нарушили наши законы. Эти двое — часть общества, известного под названием «Четверо благочестивых».

Пока он говорил, глаза его безостановочно рыскали по обращенным к нему лицам. Он догадывался, что половина из этих людей не понимает, о чем он говорит, так что, когда он замолчал, гул снова поднялся в зале из-за того, что анархисты стали переводить друг другу его слова.

Фалмут не знал в лицо тех, кто ему был нужен. Точнее говоря, он надеялся, что его проницательный взгляд заставит их каким-то образом выдать себя.

Иногда случается, что события, сами по себе незначительные, приводят к головокружительным последствиям. Так, благодаря случайному столкновению автобуса с частным автомобилем на Пиккадилли, выяснилось, что в перевернувшемся автомобиле силой удерживались трое шумливых иностранцев. Это, в свою очередь, помогло выяснить, что водитель автомобиля в суматохе, вызванной аварией, исчез. Еще находясь в машине, трое пленников, сравнивая свои впечатления, пришли к выводу, что похищение их было связано с теми таинственными письмами, которые каждый из них получил незадолго до этого, письмами, на которых стояла подпись: «Четверо благочестивых». И вот, в панике, вызванной дорожным происшествием, они принялись ругать «Четверых благочестивых» на чем свет стоит, и, поскольку «Четверо благочестивых» для полиции были больным местом, пострадавших тут же допросили тщательнее, и все это закончилось тем, что суперинтендант полиции Фалмут срочно выехал на восток города, где на Мидлсекс-стрит был встречен собранным в экстренном порядке отрядом полиции.

Он находился в обычной неблагоприятной для себя ситуации: «Четверо благочестивых» были для него всего лишь именами, символом стремительной и беспощадной силы, которая всегда наносила точный, выверенный удар, после чего словно растворялась в воздухе.

Из толпы выделились несколько человек, руководители Красной сотни, и подошли к платформе.

— Нам неизвестны, — сказал француз Франсуа, для удобства остальных по-английски (выговор у него был безукоризненный), — нам неизвестны люди, которых вы ищете, но, поскольку они не являются членами нашего общества, и тем более, что… — тут он запнулся, не находя слов для столь необычной ситуации, — тем более что они угрожают нам… угрожают нам, — голосом, полным изумления, повторил он, как будто до сих пор не мог в это поверить — мы готовы оказать вам любую помощь.

Сыщик не растерялся.

— Отлично! — подхватил он. В голове его уже появился план дальнейших действий.