Совет Зонтов и плачущие слезы ангела

События дальше развивались как в сценарии второсортного фильма: привели к доктору, полечили, перевязали, оказалось, судя по точечной боли, что у него маленькая трещинка на кости, потом последовал тяжелый разговор с родителями. Эван, безусловно, ожидал полного разгрома с их стороны, но плохая репутация мальчика и всеобщая усталость от его выходок сыграли свою оправдательную роль. Родители, расстроено вздохнув, сослались на неисправимость их сына. Его даже похвалили, за то, что он в этот раз не втянул в свою дурную затею никого из ребят, хорошо, что никто не пострадал. И вообще не было никакого смысла ругать больного, ведь тому и так плохо по собственной вине. Удрученный он сидел в медкабинете, жалея о том, что не сможет принять участие в постройке воздушного шара. “Теперь всем будет управлять проныра Сэм, значит, тот горе воздыхатель полетит с Анжеликой” – такие грустные мысли бороздили просторы души мальчика – “Зачем я только полез туда? Я больше никогда не буду изображать из себя супергероя”.

Рабочий дух ребят в связи с трагическими событиями не был сломлен, наоборот сборка замысла продвигалась семимильными шагами. Чуть Эван поправился, так сразу начал помогать друзьям, обещая родителям, что не будет более никуда залезать. Он ожидал от ребят, что они сразу начнут упрекать его, осмеивать, или вовсе исключат из Совета Зонтов, но к счастью сего непоседу приняли радушно. Хотя статус мыслителя отныне был им навеки потерян, ведь умный человек ни за что не решится калечить себя, когда так нужны каждые здоровые руки. Ныне, как и предполагалось, всем действом заведует Сэм. Всё же стоять и тупо смотреть, как кипит работа, Эван не хотел, поэтому с помощью одной руки помогал своим друзьям, но чаще просто шутил, тем самым поддерживая оптимизм трудящихся, который в Персифале на вес золота. Мокрый Джеф стал без преувеличения рок-звездой, без него не получилось бы ничего сносного, тот самолично сколотил корзину, скрепил брезент в виде сферы, в общем, делал почти всё сам. В это время Сэм постоянно только мешался, нудил, издавая нелепые приказания. А вот Анжелика, своим девичьим обаянием всех воодушевляла, подбадривала своим новым немного нежным характером. Взрослые, знаемо дело, не совались в их владения, в их строительные угодья. Только мистер Чарк иногда захаживал к ним и дивился постепенно появляющемуся воздушному шару, который выставили прямо над вентилем, дабы впоследствии шар взлетел, попав под струю толкающего воздуха, взметнутся в сторону, преодолев крыши и мостики.

Как хорошо, что Эван не утратил чувство умора. Он постоянно подтрунивал над своей больной рукой, говоря, что он якобы одной конечностью делает больше чем они все вместе взятые. И смеясь, на него никто не обижался.

Таким образом происходили последние приготовления к предстоящему полету на воздушном шаре.

Все дети строят чудесные домики на деревьях, всевозможные шалаши, для того, чтобы покинуть на время родительский кров, обзаведясь собственным личным местом, где всё устроено по их собственному желанию. Но это всё видится цветочками, по сравнению с настоящим воздушным шаром, который, сразу стоит обговорить, не был похож на картинку в энциклопедии. Однако некоторая братская схожесть имелась между ними, пускай, сразу не кидающаяся в глаза. Глянцевая поверхность шара, конечно, несколько скомкана, она вовсе не гладкая, да и корзина кое-где просвечивает, все мешки с песком в заплатах. Но это всё ерунда, ведь главным теперь было практическое использование шара, ведь теории и чертежи отныне остались позади.

Однажды после утомительной работы, Анжелика и Эван остались вдвоем, и у них завязался доверительный диалог.

– Ты же понимаешь что я теперь бракованный, меня задвинули глубоко в ящик ненужных вещей. И видимо я не полечу. – не в привычку пожаловался Эван.

– Тогда я тоже не полечу, пускай сами во всём разбираются. – сказала надувшись Анжелика.

– Сэм того не допустит, ведь его желание полететь с тобой велико, это его мечта, сулящая тому объятья в тесной корзине. Ведь он словно афиша, подходи, да и читай с его лба мелодраматичные планы. – покачал головой Эван.

– Впредь я не буду с ним общаться, фу какая глупость. Лучше я в море упаду. Или его вышвырну за борт. – гневно воскликнула девочка.

– Заманчиво звучит, но думаю, тебе не стоит отказываться от полёта. Ведь мы так долго к этому шли. Ведь мы хотим всех спасти. А ты вот так легко отрицаешь значимость нашей затеи. Ради этого стоит претерпеть ухаживания Сэма.

– Что и ты бы тоже терпел, будь ты девочкой, если бы он положил на тебя глаз? – теперь уже на него гневно воззрилась Анжелика.

– Нет, лучше сломать вторую руку. – заулыбался Эван.

– Поэтому-то и невозможно. – тут Анжелика заробела и произнесла. – Ты мне, правда, нравишься. Поэтому если я и полечу, то только с тобой.