Совьетика

«Эти транспортные средства находятся в превосходном состоянии и заменяются более новыми моделями….»

«На тебе, боже, что нам негоже!»- подумала я.

«…В пятницу состоится небольшая церемония, посвященная передаче этих транспортных средств. Эта церемония будет проведена в отделении полиции в Рио Канарио в 4:00 часа дня. Представители прессы приглашаются присутствовать при церемонии для репортажей и фотосъемки.»

– Ну и кто создатель этого шедевра про необходимые для повышения морали подержанные транспортные средства? – поинтересовалась я.

– Полковник Ветерхолт. Из голландской армии. Он отвечает там за связи с американцами и совместные операции с ними. Он думает, что очень хорошо знает английский язык, а на самом деле он из тех голландцев, кто переводит голландское «ondernemer» на английский как «undertaker» … А вот и он! Легок черт на помине,- прошептала Тырунеш.

В дверь бодрым, военным шагом вошел высоченный – точно на две головы выше меня и даже выше Ойшина – голландец в военной форме, лет 50-и, с небольшим пивным животиком, чем-то напонимающий Еруна Краббе .

– Goede morgen, dames ! Это откуда же у вас тут такое создание, Тырунеш? Как случилось, что я ее раньше не видел?

– Это Саския Дюплесси, моя новая помощница, полковник. Я как раз думала над тем, чобы поручить ей новую кампанию поддержки наших американских друзей… Но Саския только не днях приехала, поэтому ей понадобится немного времени, чтобы вработаться, узнать людей и обстановку…

– Очень приятно, полковник,- сказала я по-голландски, протягивая ему руку. Я хорошо запомнила, какой бздык есть у голландцев насчет пожимания женщинам рук. Это чуть ли не как тест на верность идеалам демократии и рынка: если ты не хочешь, чтобы мужчина пожал тебе руку, значит, ты не иначе как мусульманская агентка…

Полковник заулыбался, заслышав родную речь

– И мне очень приятно. Ну о-о-очень…. Вы фламандка, Саския?

– Нет, я из Южной Африки. Но у меня мама была голландка…

Я даже вспотела от собственного вдохновенного вранья.

– Добрый день, Саския! С приездом в эту карибскую дыру, будь она неладна! Ну, как Вам мое творчество, а? – полковник Ветерхолт кивнул на лист бумаги у меня в руках- Вот выйду в отставку, перейду на службу к Вам, будем пиарить наших американских друзей вместе!

И он самодовольно захохотал.

– Надеюсь дожить до этого светлого дня, полковник! – по привычке с юмором отреагировала я, как отреагировала бы в Ирландии. Я совсем забыла, что передо мной был воспринимающий все буквально голландец, да еще и не просто голландец, а голландец в квадрате: голландец и военный. Этот голландский Скалозуб расплылся в улыбке и стал еще самодовольнее.

– А я тут, знаете, Саския, такие убытки понес из-за этого исландского банка…Слышали, наверно? Глупая жена уговорила меня вложить туда наши сбережения. Хорошо только то, что я оказался не настолько глуп, как она того бы хотела, и вложил туда только 15 тысяч евро. Она-то хотела, чтобы я положил целых 120.000. Что за идиотская страна такая, эта Исландия? Вы там никогда не были?

– Нет, – сказала я, – Никогда. Я люблю теплые страны.

А сама вспомнила, что кроме встречи Горби с Рейганом в Рейкъявике, был еще и такой факт, как исландское политическое убежище для шахматиста Бобби Фишера, единственным преступлением которого было то, что он сыграл в шахматы в Югославии. Вот ведь какая замечательная в Соединенных Штатах свобода! И какой замечательно яркий пример для ее пропиаривания…

Хотя это Бобби Фишеру гостеприимная Исландия предоставила политическое убежищe, а вот наши с вами бывшие соотечественники оттуда бегут. Да ещё так, что запрашивают на основании этого бегства… политическое убежище в другой европейской стране…

Тоня и Игорь – украинцы, семейная пара. Они производили на первый взгляд такое же впечатление, как и подавляющее большинство семейных пар сегодня, в постсоветское время, в нашем бывшем СССР: людей, которые вместе не от большой, "книжной любви", но прибились друг к другу, как к островку хоть какой-то надежности и взаимозащищенности в ненадежном и страшном этом мире. Они шагали по улице, бережно держа друг друга под руку, чем.-то похожие на двух испуганных воробушков за карнизом, словно боящихся, что их разнесет в разные стороны ветром…

Но Тоню и Игоря ветром в разные стороны уж точно не разнесет. Они знают, чего хотят от жизни – осесть в Британии- и знают, как этого добиться. На мякине этих воробушков не проведешь.

Жизнь их ( по крайней мере, то, что они о ней рассказывают ) полна приключений и запутана настолько, что в ней не разобраться и Шерлоку Холмсу, – не то что британским бюрократам из иммиграционных служб, тщетно пытающимся выполнить заданную им правительством норму по "держать и не пущать".

Оба – уроженца Западной Украины; Тоня некоторое время жила в Восточной, после своего первого замужества (по её словам, первым её мужем был то ли ветеран Афганской войны, то ли герой-спасатель Чернобыля, но в любом случае, он умер, оставив Тоню молодой вдовой), а потом оказалась за границей, где и встретила разведенного к тому уже времени Игоря.