Совьетика

Я, например, совершенно не удивлена тем, что это случилось именно там. Как раз в подобных местах такие вещи и случаются – в таких местах, где любой чужак считается "недочеловеком", где eго присутствия просто-напросто не замечают, где местные "добрые христиане" не могут даже во сне представить себе, чтобы чернокожий был их братом во человeчестве, ибо они свято верят в собственную "богоизбранность".

Именно сахаровские, западные, "устремленные к великим целям" "миротворцы" разрушили, не моргнув глазом и не испытывая каких бы там ни было угрызений совeсти (какая совесть? Ну, побаловались ребята немного, ну и что?) на глазах всeго человечества исторически бесценный Вавилон . А как пришлось бы по душе нашему советскому интеллектуалу вот такое западное видение толстовской "Войны и мира"? "Интеллектуал решает убить Наполеона, чтобы отомстить тому за страдания, причиненные его большой и безответной любви" (это не шутка, а анонс американского фильма "Война и мир" в британской программе телепередач)?

И таким вот регулярно посещающим церковь питекантропам он хотeл доверить будущее нашего народа, будущее нашей страны?

Недавно Гордон Браун, фланируя по Африке, заявил, что "прошли те дни, когда Британии нужно было просить прощения за свое колониальное прошлое… Пришла пора говорить о постоянных британских ценностях – таких, как свобода и терпимость". Думается, что Оксана Суханова хорошо познала на себе и то, и другое. И свободу подыхать, ночуя на улицах, – и терпимость цивилизованной публики к тому, что это происходит на её глазах…

…20 с лишним лет назад в свет вышла книга такого популярного среди наших "перестройщиков" немецкого журналиста Гюнтера Вальраффа о том, каково живется во вполнe цивилизованной Западной Германии турецкому рабочему-нелегалу. Что изменилось с тех пор? Только то, что подобным образом стали обращаться не только с нелегалами, но и с законными контрактниками-мигрантами да расширилась география эксплуатируемых… Сегодня с нами точно так же обращаются уже и в наших собственных странах. Да ещё и ожидают от нас за это благодарности. Как тот юнионист – от суринамцев.

А ведь человечество -это мы! Не пора ли нам разбудить самодовольных сахаровских "героев" и продемонстрировать им реальный мир? Чтобы не приходилось нам большe благодарить их великодушных врачей за спасение наших жизней бесплатным отрeзанием наших ног? …

… ..- О чем ты задумалась? – оторвал меня от этих мыслей товарищ Орландо. Я вздохнула:

– Об СССР…

– Я тоже часто думаю о нем, – сказал он мне доверительно. – В юности, еще до того, как приехать учиться в ваш УДН, я успел пожить с родителями в Штатах. Успел, так сказать, хлебнуть «сладкой жизни». Так что мне было с чем сравнивать социализм. В первый раз я приехал к вам летом 1979 года- и повстречал там людей со всех концов планеты. Я был в составе молодежной группы социалистической партии Пуэрто Рико – у меня отец колумбиец, а мама пуэрториканка. Наши гиды были русская женшина и парень-киргиз. С киргизом мы сразу очень подружились. Он рассказывал мне о том, что «единственным соперничеством между этническими группами в СССР является соперничество за то, какая из них является более советской». Он здорово знал книги американских писателей, тот киргиз – спрашивал наше мнение о таких книгах, которые у нас во всей группе никто не читал! Больше всего он любил рассказы О'Генри….

– Это мне знакомо, – сказала я. – У нас каждый ребенок знает, например, «Всадника без головы» и его автора Томаса Майн-Рида, а вот на его родине, в Северной Ирландии, его никто не знает. И книгу эту на английском днем с огнем не найдешь. Зато они все продолжают хвастаться своим затонувшим в первое же плавание «Титаником»- другие бы на их месте постыдились…

– А тот киргиз был сыном Чингиза Айтматова! – продолжал товарищ Орландо.

– Правда? Это не тем, которыи потом стал в независимой Киргизии министром иностранных дел?

– Не знаю, мы потеряли с ним контакт уже давно… А один раз мы плыли на теплоходе по Днепру – красотища кругом неописуемая! Один старый рабочий начал говорить с моими друзьями по-немецки. Он выучил немецкий язык во время войны. Помню, спрашивает моего друга, откуда он. Тот говорит: «Чикаго». «А, Теодор Драйзер и его трилогия о Чикаго! Как же, как же!»- говорит старый советский рабочий-металлург, который и в институте-то не учился. Клянусь, что в то время в Чикаго почти никто – а теперь-то уж точно никто!- не знал столько о Драйзере и о его этих книгах! …

Он продолжал свои воспоминания, а я слушала его и все отчетливее понимала, что передо мной – тот редкий тип бизнесмена, что подобен Фридриху Энгельсу: бизнесом он занимается не ради обогащения, а исключительно для пользы революционного дела. Очень быстро моя напряженность исчезла сама собой. Это был совсем не того сорта человек, что Хильда. Совершенно из другого теста.