Читаем Совьетика полностью

– Готовится военная провокация, ребята. Серьезная, настоящая военная провокация. Таких же масштабов, что взрыв на американском корабле «Мэйн» в гаванской гавани в 1898 году во время кубинской войны за независимость. Установлено – в том числе и с помощью информации, полученной от вашей группы – что намечено осуществить ее еще до конца этого года. Сейчас у нас июль. Осталось почти полгода. Это только так кажется, что полгода – это много. Теперь у нас будет на счету каждый день. Необходимо как можно скорее выяснить, что именно замышляется и на когда. А еще нашим товарищам удалось узнать следующее: что в провокации будут задействованы самолеты, но самолеты не американские и не голландские. Но тогда какие – вот в чем вопрос? И суть провокации будет в том, чтобы вызвать жертвы среди гражданского населения и военного персонала, а потом обвинить в этом Венесуэлу. Это, по сути, достаточный предлог для того, чтобы развязать войну. Начать интервенцию в Боливарийскую республику. Само собой, это не афишируется. Наоборот, Вашингтон сейчас как можно больше твердит об Афганистане, о том, что именно туда будут переброшены основные американские военные силы из Ирака. То, что произойдет в Карибском море, случится якобы «совершенно неожиданно» для Соединенных Штатов, но будучи партнером Нидерландов по НАТО, они «сочтут своей священной обязанностью отразить ничем не спровоцированную агрессию, развязанную против Нидерландского королевства»- и так далее, ля-ля-ля в духе всех их прочих подобных войн. Тут же на помощь Штатам прискачет Колумбия – и Венесуэлу «зажмут в клещи». Потом… Мне не надо объяснять вам, что будет потом.

Хотя на дворе был, как справедливо подметил товарищ Орландо, даже более жаркий чем обычно карибский день, я почувствовала, как по спине у меня поползли холодные мурашки. Это не фильм, не книга какого-нибудь Тома Кланси – все это происходит наяву. И не просто происходит, а предотвратить происходящее зависит не от кого-нибудь, не от Супермена, не от Ильи Муромца и не от голландского мальчика, заткнувшего пальцем дырку в дамбе, а от нас. От меня, от Ойшина и от наших товарищей. Если честно, то в тот момент мне стало страшно. Я почувствовала себя почти как Иван Васильевич Бунша, когда ему дают на подпись царский указ: «Я не имею права подписывать такие исторические документы!»

Я постаралась взять себя в руки. В конце концов, я же здесь не одна. «Нас много, всех не перевешаете!»- как сказала когда-то Зоя Космодемьянская. И осознание того, что я не одна, что рядом есть и Ойшин, и Тырунеш, и товарищ Орландо, и сержант Марчена, и Любеншка, и Рафаэлито, и все остальные действительно помогло. Холодные мурашки исчезли. Боятся пусть те, в чьем обществе «герои» больше похожи на психов-одиночек – выросшие в мире Рэмбо, Рокки и примкнувшего к ним Терминатора!

– Одного не понимаю, – сказала я, – Как они смогут убедить кого-то, что Чавес напал на Кюрасао? Это же такая глупость! Зачем ему это делать?

– Это мы с вами понимаем, что это глупость, – возразил товарищ Орландо, – А капиталистический обыватель запуган образом «диктатора Чавеса». В Голландии многие расисты-горлодерики кричат о том, что готовы уступить Антилы Венесуэле «voor 2 kwartjes » (хотя Венесуэла никогда не высказывала желания присоединить к себе Антилы). Но как только случится что-то подобное, те же самые горлодерики начнут что есть мочи вопить, что «латиноамериканский диктатор» посягает на нидерландскую территориальную целостность, что Антилы уже много веков принадлежат Нидерландам, что у Нидерландов в этом регионе экономические и стратегические интересы, и так далее. Ради такого они могут даже временно перестать называть антильцев антильцами и начать именовать их «гражданами Нидерландов» (о чем в Голландии так любят забывать). А предлог придумают. Скажут, например, что Чавес «хочет объединить всю Латинскую Америку военной силой» (недаром же он столько русского оружия накупил, а?), что Венесуэла боится потерять контракт с кюрасаоским нефтеперерабатывающим заводом, что Чавес хочет «проучить этих американцев», наконец, что он просто «сошел с ума», как давно уже на полном серьезе утверждает венесуэльская оппозиция… Что-нибудь да придумают! Если те же обыватели всерьез поверили, что Саддам Хуссейн «может поразить Британию своими ракетами за 45 минут»- таким можно впаривать что угодно!

Я вспомнила британские таблоиды и ту публику, что читает их в обеденный перерыв. Да, такая проглотит любую собачью чушь – под гарниром из развесистых сисек «девочек с 3-ей страницы».

– А что нам делать, если нам удастся что-то узнать? Передавать по обычным каналам или сразу связываться с Вами? – спросила я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза прочее / Проза / Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее