Советник

Миха

— Дерьмо, — Миара не отказала себе в удовольствии пнуть лежащего наемника. Раздетый догола, со стянутыми за спиной руками, он только и смог, что грозно выпучить глаза.

Или не грозно?

Миха понял, что еще не настолько разбирается в чужих гримасах.

Рот наемника заткнули кожаным кляпом, а потому высказать собственное отношение к происходящему, он не мог.

— Это не мой, — Тень, что устроился у двери, подпирая стену, качнул головой. — Из пришлых.

Рядом с наемником, тихо и спокойно, лежал труп. Его тоже раздели, но вряд ли из опасений, что мертвец припрячет что-то опасное или ценное.

Пятна.

Теперь и Миха видел их.

— Боги, — баронесса, которая стояла, опираясь на руку Арвиса, прижала к глазам платок. — Надо… надо молиться. И…

Где-то там, далеко, заревели трубы.

Вздохнул Винченцо, что занял кресло. И выглядел маг, к слову, весьма себе бодрым. За левым плечом его, буравя пленника взглядом, возвышался Джер.

Ица забралась на подоконник.

Еще пара наемников остались по ту сторону двери.

— Не поможет, — Миара обошла лежащего кругом и опять пнула. — Что за привычка тащить в дом всякую заразу, а?

Тот замычал и попытался перекатиться на живот, но был остановлен длинной палкой, которую Миара уперла в грудь.

К слову, выглядел наемник довольно паршиво. Все тело его, и впалую грудь, и живот, напротив, выпуклый, вздувшийся будто, покрывали пятна. Одни совсем крохотные, другие побольше, третьи сливались друг с другом в единые красные вспухшие бляшки.

Бляшки проваливались.

И образовывали дыры, из которых сочился гной.

Миха как-то спокойно отметил, что ковер теперь точно выбросить придется. Ковра было жаль. Наемника — не очень. Миара права, нечего всякую тут…

— Надо осмотреть всех, — Миара сделала очередной круг. — Я… дам амулеты. Сделаю. Те, у кого будут признаки болезни…

Она слегка задумалась.

— Нужно помещение, отдельное от прочих. Чтобы в стороне стояло, но вода должна быть рядом. И в целом…

— Проще будет сразу, — осторожно заметил Арвис, коснувшись рукой шеи.

— Нет, — Миара покачала головой. — Начнется бунт. Если он принес заразу, то все только начинается. В первую волну вы выявите пару дюжин, но и среди них будут дети. Дети всегда есть. А у детей родители. Или родичи. И у остальных тоже. Надо дать надежду.

— А она есть?

— Надежда есть всегда, — Миара пожала плечами. — Но люди должны видеть, что о близких заботятся. Тогда каждый будет знать, что если заболеет, то позаботятся и о нем. А вот охрану на воротах усилить надо. Найдутся те, кто захочет сбежать.

Взгляд её остановился на Тени.

— Лагерь…

— В замок теперь они не пойдут, — ответил Тень. — Те, которые не мои. Там еще изрядно люду. И да, скрыться попытаются.

— Сигнал услышали, — произнесла Миара задумчиво.

Ну да, сложно было не услышать.

— И что? — Джер задал вопрос, который весьма интересовал Миху.

— То, — Миара устала наворачивать круги и замерла. — Что красная чума — зараза известная. И люди её боятся. А потому сами перекроют дороги. И всякого, кто пойдет от замка, издали положат.

— А… — Миха хотел было сказать, что самым разумным как раз было бы убраться из замка. И подальше. Пересидеть эпидемию где-нибудь на болотах, причем, чем дальше, тем более спокойным местом эти самые болота представлялись.

Миара с сожалением вздохнула.

— Не выйдет. Теперь точно. Ты не чувствуешь?

— Чего?

Миха прислушался. Да, что-то было не так, но что именно? И главное ощущение такое, на грани восприятия. Поневоле начинаешь думать, что примерещилось.

— Не важно, — заговорила Миара. — Мы можем ошибаться, что… слишком рано для купола. А вот красная чума — это один из немногих… вариантов, когда баронства и Совет едины в своем мнении. Реши мы утаить, нас просто-напросто уничтожили бы. В назидание. И не факт, что не уничтожат. Вот этот поганец появился неслучайно, — она снова пнула лежащего. — Его кто-то отправил сюда… Заира?

Она резко наклонилась, и тонкие пальчики сомкнулись на горле.

Пленник попытался захрипеть, но кляп ему поставили надежный, ему только и оставалось, что вяло подергиваться.

— Если ты его задушишь, мы ничего не узнаем, — заметил Винченцо.

— А думаешь, нам надо еще что-то узнавать?

— Сколько болезнь… спит. До проявления, — Миха понял, что вопрос про «инкубационный период» вряд ли поймут. — От заражения до первых признаков.

— Пять-семь дней, — пальцы разжались. — От пяти до семи… известны случаи, когда она проявляла себя и через две недели после контакта с больным. Но это скорее исключение.

Пленник что-то попытался сказать.

— Алеф был еще жив. И ему не было смысла травить замок. Как и его женам, — пальцы сцепились в замок. И хрустнули. — В пыточную его.

— Занята, — решил напомнить Миха. — Да и таскать его не стоит. Нечего распространять заразу. И вообще… их бы отсюда убрать.

Он указал на мальчишку.

И сразу надо было. Что-то он стал туго соображать.

Джер явно не был согласен с постановкой вопроса.

— Я его трогал! — сказал он.

— Руки помоешь, — Миха подошел к подопечному. — С мылом. Два раза. И сам тоже. И всем надо сказать… замок разделить на части. Чтобы те, кто на одном, на другой не совались. Всем мыть руки. И маски сделать надо. Из ткани. Несколько слоев.

Проклятье.

Изоляция. Гигиена. Что еще?

А если…

Антибиотики? На коленке? Ладно, есть магия, что плюс… вариантов немного. Если только местные боги не помогут, но они, как Миха успел убедиться, держались в стороне.

— Там… — он обвел взглядом собравшихся. — Где я жил, многие болезни лечились лекарствами. Особыми. Эти болезни вызывались крошечными существами. А лекарства их убивали.

— И из чего их делали?

— Из плесени.

— И как? Помогало?

— Не всегда, — вынужден был признать Миха. — Зависит от того, что вызывает болезнь.

В конце концов, эта зараза может быть вирусной этиологии, а следовательно, антибиотики ей, что мертвому припарки. Но, если вообще ничего не делать, то… странно, конечно. Уровень медицины с одной стороны такой, что позволяет живое менять или вовсе собрать из отдельных частей целый организм, и Миха тому доказательством, а с другой об антибиотиках они не слышали.

Или слышали, но называют иначе?

Что-то же они должны были использовать, чтобы сепсис не начался во время гребаных экспериментов. Даже не из человеколюбия, которым тут и не пахнет, сугубо практически, во избежание глупой потери особо ценного материала.

— Брысь отсюда, — сказала Миара, взмахнув рукой. — И вообще, если строишь из себя барона, то и займись тем, что барону положено.

— Чем же? — Джер опять вспыхнул.

— Порядок наведи, а то… знаю я… как только эпидемия, чернь сразу к воротам ломится. Сбегать. Или пить начинают. Да, распорядись, чтобы погреба заперли. Хуже напуганной черни только напуганная и пьяная чернь.

— Я понял.

— И стражу усилить надо. И руки! — крикнула Миара вдогонку. — Руки помыть не забудь. С мылом!

— А теперь давайте серьезно, — сказал Миха, склоняясь над пленником. Красных пятен, кажется, стало больше. Или нет? Точно больше. Вон, по шее поползли, выше. И на щеке прорезалась парочка. На груди же открывались язвы.

И запах.

Такой вот мерзковатый запах болезни, заставивший Дикаря заворочаться. Инстинкты требовали убраться подальше от заразного, и Миха послушно отступил.

На два шага.

— А до того не серьезно было? — Миара упала в кресло, до того занятое Джером.

— Твой брат… он мог?

— Нет, — после пары секунд раздумья ответила Миара. — Определенно. И не потому, что это запрещено. На запреты, как выяснилось, Алеф плевать хотел. И не один он. Но красная чума… она… как бы это выразиться. Он любил все контролировать. А эпидемию красной чумы контролировать сложно. Да и внимание она привлечет. Если бы решил что-то запустить, пустил бы обычную чуму. Или там холеру.

— А она внимания не привлечет? — уточнил Миха.

— Нет. Чума частенько случается то тут, то там. Но обычно как-то люди сами с ней справляются.

— А тут?

— А тут… — она вздохнула и снизошла до объяснений. — Есть три болезни, по которым Баронства и Совет магов достигли соглашения, что, если где-то оная болезнь выявлена и подтверждена, то земли сии объявляются зараженными. Дороги, ведущие к ним, должны быть перекрыты. И не только прямые, но и тропы.

Это хорошо и правильно.

В глобальном смысле. А вот в частном как-то неуютно.

— Ни торговли, ни войны, — тихо добавил Арвис. — Так у нас говорят.

— Это да… от обычной чумы спасают амулеты. Есть и зелья. Не у всех, конечно, но не сказать, чтобы редкость… красная чума некогда выкосила Ландгерод. Это город на юге. Большой город. Был, — Винченцо говорил очень тихо, и потому прочие замолчали. — Впервые её привезли берберы. Откуда-то издалека.

— Огненные острова, — Миара поглядела на брата с печалью. — Это были огненные острова. Полторы сотни лет тому. Три корабля под рукой Саххарема-Красной бороды. Богатая добыча. Кости огромных зверей. Земляные камни. Желчь и перья железных птиц… и люди. У них всегда получалось брать крепких рабов. А что пара заболела по дороге, так то случается.

— Говорят, там была девушка, которую берберы решили не продавать. Пользовались по пути. Она была не слишком красива, да и вряд ли невинна. Обычно они берегут товар, но если так… и эта девушка их прокляла.

— На самом деле очередная легенда. В документах только и значится, что болезнь рабов. Их поставили отдельно от прочих, хотя еще не было закона об изоляции. Болезнь не казалась серьезной, так, сыпь. И рабы, наверное, были ценны, если их просто не добили, а взялись лечить.

— Не вылечили?

— Через пару дней сыпь заметили на других. Потом… все стало хуже. Много хуже. Красная чума была подобна пожару. И если бы в тот год мешеки пошли войной, они бы без труда захватили и город, и всех, кто остался там. Башни… когда стало понятно, что обычные зелья бессильны, рабов стали забивать. Всех. Только болезнь выбралась за пределы рынка. Болеть начали и мастеровые, и… прочие. Просто люди. Случалось, что и маги, но маги как раз переносили её легко. По сравнению с прочими. Магия меняет тело, потому мы не восприимчивы к той же обыкновенной чуме или другим болезням. А вот красная… если верить архивам, в тот год на улицы вышли големы. И маги. Все, кто мог… даже дети. И… людей обыкновенных в нем не осталось.

Куда подевались, лучше не спрашивать.

— Тогда многие заговорили о наказании богов, о… том, что маги стали слишком самоуверенны, — продолжил Винченцо. — И ввели пару десятков запретов с ограничениями. Не все касались магии, но… на самом деле многие моменты в рукописях словно бы обходятся. И до конца не понятно, как город уцелел. Возможно, от страха. И почему болезнь не пошла дальше, хотя, когда стало ясно, что началась эпидемия, но еще не было понятно, сколь опасна она, многие поспешили покинуть город. В теории они должны были разнести болезнь по всему континенту, но этого не произошло.

Действительно странно.

Как минимум.

— Второй случай произошел с баронством Ландгерод. Самое южное. Большое. Богатое.

— Было? — уточнил Миха.

— Именно, что было. Они варили соль, ею и торговали. Однажды у берегов появился корабль, весьма потрепанный, но все же на плаву. И люди решили, что он пострадал в бурю, но когда поднялись на борт, обнаружили мертвецов. Их выкинули в море, а корабль привели к берегу. Через три дня началась эпидемия. Еще неделя понадобилась, чтобы барон осознал, насколько все серьезно. И отправил за магами. Когда же целители прибыли… в общем, там от города оставалось едва ли четверть.

— И что они сделали?

— Обратились к Совету. Ну а там…

— Сожгли, — спокойно сказал Арвис. — Ландгерод сожгли. Маги подняли огненную стену, и та прошла от края до края.

Радикально. И как-то совсем не вдохновляет.

— То есть, — Миха почувствовал, как по спине поползла струйка пота. — Нам стоит ждать…

— Красная чума случалась и позже. И в последний раз захватила земли баронства Ушшай, а то стоит на севере. И Северяне всегда-то отличались скверным нравом. Когда появились маги, барон заявил, что не позволит жечь подданных. Велел поставить на дорогах патрули и никого не выпускать. И не впускать. А если маги сунуться, то… он из тех, у кого еще остались реликвии. И да, это было лет тридцать тому, кажется? — Миара сморщила носик, вспоминая. — Около того? Наставник рассказывал… он отправился туда. К деревеньке на границе. И протоколы вел. Было интересно.

Кому как.

У Тени дернулась щека. И как-то он словно бы в стену вжался. Что-то знает? Про чуму?

— И как баронство?

— Чума забрала тысячи жизней, но кого-то оставила. Наставник еще кровь их взял. Все надеялся лекарство сделать.

— И как?

— Никак, — она слегка пожала плечами. — Лекарство — это долго, а у главного целителя рода есть иные, куда более важные, дела. Да и не было в этой крови ничего такого… кажется.

— Кажется?

— Тогда мне это представлялось очередным упражнением на сообразительность, — огрызнулась магичка. — Сам подумай… она ведь редко приключается. Раз в пятьдесят лет. Ну и… и у меня тоже хватало других дел!

— Хорошо, — Миха поглядел на баронессу, которая разглядывала свои руки. Бледные ладони, длинные пальцы и россыпь пятен. — Итак, с самого начала если. Допустим, твой больной братец… другой братец был не настолько больным, чтобы выпустить такую заразу в люди. Соглашусь, выгоды ему не было никакой. Он ведь рассчитывал просто прибрать замок. Ну и девочку. Кстати, как мешеки к этой чуме?

— Откуда ж мне знать, — огрызнулась Миара. — Я ни с чумой, ни с мешеками раньше дела не имела.

— И твой брат тоже. Стало быть, он не рискнул бы. Вдруг бы девочка заразилась первой. И возникает вопрос. Кто?

— А еще — как, — Винченцо дотянулся до кубка и поморщился. Рука его дрожала и пальцы то и дело соскальзывали с чеканного металла. — Красная чума — это… это не просто болезнь, которую можно упрятать. Ты говорил про маленьких существ. Да, они нам известны, как и способы борьбы с ними. Иначе ты сам не был бы жив.

— Правда, при чем тут плесень…

— Потом разберешься, — перебил он Миару. — Но красная чума имеет другую природу. Её ведь пытались выделить. Извлечь болезнетворную компоненту. Не получилось. Она… не такая, как другое. И вопросов действительно много вызывает.

— Есть мнение, что это не столько болезнь, сколько проклятье, — Миара встала, чтобы наполнить кубок водой и подвинуть к брату. — И признаться, аргументы весомые. Во-первых, ни разу эпидемия не выплеснулась за черту в сотню миль.

Она загнула пальчик.

— Она начиналась в одном месте и там оставалась, пусть даже люди разбегались, кто куда. Да, в последний раз тропы перекрыли, но лишь известные. А в горах хватает обходных путей. Но ни одного случая за пределами баронства. Ни одного! Как и в городах, близких к Ландгероду. Во-вторых, действительно в большинстве случаев удается выделить болезнетворную компоненту. Но не с чумой.

Второй палец.

— В-третьих, почти все целительские зелья оказываются бесполезны. Точнее они словно перестают действовать, тогда как обыкновенные, не усиленные магией, отвары, работают. Хотя и могут мало. В-четвертых, маги еще менее восприимчивы к проклятьям общего вида, чем к болезням. А затрагивала чума лишь тех, в ком силы немного.

— То есть проклятье?

— Нет, — Миара разогнула пальцы и уставилась на руку. — Проклятья… понимаешь, даже те, которые не направленные, они как бы действуют сразу и на всех, до кого дотянутся. Но сила их воздействия ограничена. И к тому же проклятья не передаются от человека человеку. А чума именно что передавалась. Будь это проклятье, имелся бы выраженный центр его, начало. И чем дальше от центра, тем оно проявлялось бы слабее. Да и… думаешь, в городе магов нет защиты от проклятий? Да любая мало-мальски приличная башня пронизана чарами. Но люди все равно заболевали.

— То есть, мы имеем дело с непонятной хренью, которой все боятся настолько, что вполне могут нас сжечь? А еще эта хрень появилась тут не случайно, и стало быть, кто-то с нею разобрался, если рискнул сделать нам такой вот подарочек…

Миха взглянул на пленного по-новому.

И не только он.

Если кто-то разобрался, как донести чуму до нужного места, то, возможно, он знает и как остановить её?

— Вряд ли толку будет много. Обычный исполнитель, — пальчики Миары хрустнули. — Но спросить надо бы… надо хорошо спросить. Пока он говорить способен.