Советник

Миха

Если клиента нельзя доставить в пыточную, то пыточную вполне можно доставить к клиенту. На дом, так сказать.

Арвис эту мысль и озвучил.

Заодно уж предложил проводить госпожу баронессу в её покои, ибо не дело это, даме благородной, при допросах присутствовать.

Баронесса препровождаться отказалась наотрез.

— Я хочу знать, кто меня убил, — сказала она, опускаясь в кресло. — Кому мы помешали настолько, что…

Она сглотнула и посмотрела на бледные руки свои.

Потом подняла взгляд на Миару.

— Гонец пришел сразу после… после того, как вы вернулись. В тот же день. Этот вот… юноша. Тогда он казался совсем молоденьким.

Пленник замычал.

— Ему уже больно, — Миара сползла с кресла и устроилась на полу. Юбки её задрались, и стали видны бледные тонкие ноги с синюшными венами. — А знаешь, что будет дальше?

Говорила она мягко, нежно даже.

— В письме было сказано, что эта победа ничего не меняет. Что… или я помогаю, или умираю. Я и мой сын. Сама бы я… я уже должна была быть мертва. Но Джеррайя…

— Пятна — это локальные кровоизлияния. Первые появляются на животе, затем на груди. На руках вот или шее, там много мелких сосудов, хотя на голове их тоже много, но лицо она затрагивает в последнюю очередь. Главное, что такие же кровоизлияния и внутри происходят, — Миара ткнула пальцем в грудь.

— Он… он сделал так, что мне стало больно. Безумно больно.

Пленник замычал и попытался перекатиться на спину.

— Ничего. Ему тоже больно. Пролитая кровь не распадется, а начинает гнить. Тело. Изнутри. Заживо. И главное, что постепенно. Что интересно, мой наставник говорил, что люди этого не ощущают. Боли. Или слабости. Жара опять же нет. Только пятнышки эти. А потом в один момент ткани начинают отмирать. И быстро. Там. Внутри. Слышишь? Твое сердце стучит так, с перебоями. Страшно? Не бойся, сердечную сумку и сосуды она тоже не любит. Обычно до них дело доходит в самую последнюю очередь.

— И я поверила… поверила, что и Джера тоже… я не хотела. От меня нужно было только… только… — она сжала голову руками. — Не могу!

— Клятва, да?

— Да!

— Правильно. Кто ж такие вещи и без клятвы делает. Но сейчас он нам все сам расскажет. Где там твой любовник?

— Он мне не… — попыталась возмутиться баронесса и слегка покраснела.

— Зря, — Миара потянулась, не спуская с лежащего на полу человека взгляда.

— Он женат!

— Когда и кому это мешало.

— Это… это вообще не твое дело!

— Не мое, — согласилась магичка. — Но ведь надо же беседу поддержать. Меня учили, что поддерживать беседу — это проявлять к собеседнику уважение. И еще вежливость.

— Не надо, — баронесса коснулась пятен. — Я умру?

— Скорее всего. И ты, и многие другие… твой сын? Не уверена. У него есть дар, но спящий, а данных немного. Будет возможность проверить на практике.

— Ты так спокойно об этом говоришь!

— А как мне говорить? Или хочешь, чтобы я истерику устроила? — Миара ковырнула таки язву ногтем, а потом поднесла его к носу, вдохнув аромат. — Кому от этого будет хорошо. И да… ты тоже будешь спокойна. Для своих людей. Когда те, кто стоят при власти, проявляют спокойствие, остальные думают, что не все так страшно. Так что постарайся держать себя в руках.

— Пока не умру?

Миара вытерла руку о юбки.

— Странно… обычный сепсис, вроде того, который… — она осеклась на полуслове и задумалась. — Нет… там и близко симптомов не было. Но здесь…

Она ткнула пальцем в раскрытую язву, подхватив каплю гноя.

Миха отвернулся. Биологи, конечно, люди небрезгливые, но, похоже, до медиков им далеко. Баронесса вон тоже глаза прикрыла.

Руками.

— Нет, здесь нет чего-то… иного. Возбудителя. Они по-разному ощущаются. Обычный чумной, он такими пятнышками… особенно в шейных узлах их много. Собирается. Кишечные хвори — в кишечнике. Сепсис вот пленкой на ране… или ранах, — Миара рассуждала неспешно, явно наслаждаясь представлением.

Все-таки с головой у нее неладно, но… пускай.

Больную голову Миха готов был простить.

— Наставник тоже говорил, что нет источника, а это странно… очень странно.

Скрипнула дверь, пропуская Арвиса, а с ним и палача, вслед за которым двое рабов внесли сундук. Сундук поставили у стены, а вот стол пришлось освободить.

— Камин бы разжечь, — робко заметил палач, поглядывая на пленника. Без страха. А ведь слух должен был пойти. Слухи вообще такая штука, которая идет легко.

Да и клиент не выглядит здоровым. Мягко говоря.

А он без страха.

— Не стоит, — Миара вынырнула из раздумий. — Он и так заговорит. Правда?

— Может, — предложил Миха, — кляп ему вытащить? Тогда шансов заговорить у него будет больше.

Кляп Миара вытаскивала сама.

— Я… я помочь хотел! — взвыл человек.

— Имя? — вопрос Миара подкрепила тычком куда-то под ребра, отчего человек дернулся и уставился на нее с ужасом.

— Лот… Лотторн, госпожа.

— Из чьих будешь?

— Десяток Джарена, его еще Беспалым кличут.

— Никогда не слышала.

— Мелкая шайка, — Тень нарушил молчание. — В Городе подвизаются обычно.

— Как сюда попал?

— Джарен… Джарен сказал, что… ищут людей. Верное дело. Всего-то надо присоединиться к одному… он недавно в наемниках, но заказ урвал хороший. Мага сопроводить. Вот. Но набирает всех, кто ему покажется. А Джарен, он крепкий мужик. И оружия имеет.

— Это про того, которого ты убрал? — Миара повернулась к Тени, и тот кивнул. — Ясно. Продолжай. Что вы должны были сделать?

— Приглядывать. За магом. Куда идет. Что делает. Писать. Джарен отправлял. Такие от штуки, — пленный заерзал, явно желая показать, какие именно штуки, но без рук это было сложновато.

— Вестники?

— Д-да, госпожа.

— Еще что?

— Не знаю! Я мало знаю… Джарен, он золотишка дал. Всему десятку. А сказал, что теперь мы будем… первыми, если выгорит.

— Это вряд ли, — Тень произнес в сторону и очень тихо, но слух у Дикаря был отменным.

— Надо было смотреть. Слушать. Я… я в шатре подвизался. Мажьем. У него прислуги мало, а прочие боялись. Вот я и… правда, без толку. Он чего-то с бумагами все, а с какими — не понять. Трогать я побоялся.

— И правильно. Тронул бы и не дожил бы до нашей встречи. Кого бы я теперь допрашивала?

— Может, того? — предложил палач, указав на инструмент. — Подогреть, чтоб того, говорил легше?

— А он и так говорить будет, правда?

Лотторн поспешно закивал.

— Стало быть, приглядывал. А потом чего?

— Потом… потом вы появилися… и маг помер.

— Да, незадача.

— Вот. Джарен отписался. А потом ходил такой от, смурной. Задуменный. Письмецо мне сунул, чтоб, значит, я туточки отнес. Этого ж идиёта, который за магом был, Тень еще… того…

— И этого, — отозвалась Миара.

— Вот. Многие-то домой пошли, а Беспалый сказал, что неможно. Что надо дельце сделать, и уж тогда-то заживем. Письмецо отнесть ей от.

Он кивнул на бледную баронессу.

— И еще такую штучку дал, вроде косточки птичьей, только с одной стороны поплавленную, а с другой — грязную как бы. И если она начнет упрямится, то сломать. Или если не начнет, все одно сломать.

— И ты?

— Сломал. А она завопила так. Думал, честно, что уже все. Помру. Набежит кто и конец. А она ничего, очуняла. И того, этого… ну, стало быть, сказала, что сделает. А потом в палец иголкой тыц и на бумаженцию. Та и пыхнула, чтобы в пепел.

— Я говорила, что с магами связываться опасно? — поинтересовалась Миара. — Если нет, то говорю. Вы вот добровольно принесли клятву. Не понятно кому, и не понятно, в каких условиях она может сработать.

— Я… не причиню вреда близким.

— Ой, я вас умоляю! — Миара фыркнула и ненадолго отвлеклась от пленника. — Тут надо разобраться, кто близкий, кто не очень, и что такое вред. Не лезьте в дела, в которых ничего не понимаете!

Это она уже рявкнула и так, что Винченцо подпрыгнул.

— Дальше?

— Дальше… надо было мальчишку вывести. Тишком. Его и эту, малую, которая невеста. И с рожей смуглой.

— Это у тебя рожа. У девушек — лицо. Личико. Ясно?

Кивок и ужас в глазах.

— Подай, будь добр, вот тот… да, третий слева.

Палач с поклоном протянул узкое лезвие на деревянной ручке.

— Да не елозь ты, гнойник очень уж крупный. Плохо… обычно на третьей стадии несколько дней проходит, прежде чем такие появляются. Следом — агония, если записям верить.

Гнойник указанный Миха и не увидел бы, если бы Миара в него не тыкнула. На сей раз отвернуться он не успел, только и смог, что слюну сглотнуть, пытаясь сдержать рвотные позывы.

— И воды пусть принесут. Он нам еще нужен.

— Я… я больше ничего не знаю!

— Как ты их собирался вывести?

— Сказать, что укрою… вне замка. Если поверят.

— А если нет?

— Там… штука одна. В одежде. Сжать надо, а этот…

— Штука, стало быть. Зачем за ножи схватился? Вин, ты глянешь? Хотя нет, я сама.

Одежда пленного лежала горкой грязного тряпья, из которого Миара вытащила бледный камушек на нитке.

— Надо же… это ведь зов Лауры, — Миара тронула камушек, и тот закрутился, рассыпая бледные искорки. Хотя… не такие и бледные, если присмотреться.

Совсем даже не бледные.

Наоборот, яркие, что смотреть больно. И Миха опять позорно прикрыл глаза.

— А если добавить каплю силы, то при активации он очарует и зачарует, — Миара кинула камушек брату, и тот поймал. — Все-таки ты безнадежен.

Это она сказала пленнику.

— Тебе доверили весьма редкий артефакт. Всего-то надо было, что дождаться, когда мальчишка один останется. Активировать. И вывести. Он бы пошел следом. И он, и эта маленькая стерва. А вместо этого ты приперся в комнату к магу и за ножи.

— Так… сказали, что маг помирает.

— Ну да, а ты взял и поверил.

— Не все наемники, госпожа, способны думать, — заметил Тень.

— И не только наемники, — Миара вздохнула. — Нам повезло… очень. Ты спешил, так?

Сип.

И губы синеют.

— Э нет, — Миара хлопнула лежащего по груди. — Как же вы меня утомили своим постоянным умиранием! Не сметь!

Как-то вот сразу синева сошла.

— С-спешил… п-приказ… с-срочно идти. Вывести… и я не дурак, я… запустил. Сказали, что ему видеть камушек не обязательно. Вошел. В кармане. Сжал. Как велено. Сказали, послушают. Они… они…

— Не послушали?

— Д-да… никак… я приказал, а они… он… штука эта. Амулет сломался.

Миха поглядел на мага и тот покачал головой. Стало быть, работает чудо-подвеска.

Пленник еще дышал, но у губ снова стала собираться синева. На руках вздулись сосуды, и Михе показалось, что еще немного и кожа прорвется. А может, и вправду прорвется?

— Дальше, — потребовала Миара. — Куда ты их должен был вывести?

— К… к воротам. Там… там Беспалый там… обещался… пропустят… денег… столько, что внукам хватить. Жить будем… будем жить… дом поставлю.

Губы вдруг растянулись в улыбке, а взгляд застыл, вперившись куда-то в угол.

— Дом… большой. Дом. Цветы. Заживу… — его голос сорвался на бормотание, а из уголка рта поползла бурая ниточка то ли крови, то ли гноя. Пленник сглотнул и нервно дернул головой.

— Все, — Миара поднялась и вытерла руки о платье.

— Может, госпожа, — палач явно был разочарован. И человека можно понять. Сорвали с места, притащили, а выяснилось, что сам по себе он не больно-то и нужен. — Того… я?

— Бесполезно, — она покачала головой. — Мозг поражен.

Завоняло.

И под телом начала расплываться желтоватая лужица дерьма.

Твою ж…

— Что странно. Очень и очень странно.

— Чем?

— Слишком быстро, — она разглядывала человека, у которого начали дергаться плечи, то левое, то правая. Вот шею свело, и голова склонилась к плечу, само тело изогнулась, а лицо исказила гримаса. — Обычно они умирают куда дольше.

Пленника вырвало.

И баронесса поднялась. Она была бледна и, кажется, в обморок не падала исключительно силой воли.

— Не вздумай травиться, — сказала Миара, не соизволив обернуться. — Это всегда успеешь.

Баронесса сглотнула.

— Что… мне делать?

— Понятия не имею, — Миара не спускала взгляда с тела, по которому прошла волна судорог. — Эту комнату я оставлю за собой. Надо будет его вскрыть. И инструмент не убирайте. Беспалого найти.

— Скорее всего ушел.

— Плохо.

Это прозвучало довольно-таки равнодушно.

— А вот его люди могут что-то да знать. Если живы.

— Вот и погляди, живы ли они. И надолго ли… да, заодно за остальными, — она вздохнула. — Все-таки умер. И да… отправьте сюда кого-нибудь прибраться. Стол тоже нужно будет освободить. Еще понадобится посуда…