Советник Аида

— Места в ПТУ есть и общаги при них имеются, но сейчас июнь, а не сентябрь, соображаешь? — задала вопрос тетка.

— Соображаю и что? — ответил Николай.

— Да ни черта ты не соображаешь, — устало махнула рукой тетка, — если студент учится хорошо, то ему положена академическая стипендия в размере 585 рублей в месяц. Это 19 рублей в день, а булка хлеба второго сорта стоит 26 рубль. Попить можно из лужи. Из крана не получится — платить за общагу нечем. Но ты сирота и тебе положена социальная стипендия, это 876 рублей, ее на хлеб хватит. В блокаду Ленинграда булка хлеба в день была бы за счастье, так что не переживай сильно. Но стипендию тебе выплатят в конце сентября, а три месяца на что жить станешь? Соберешь кучу справок и тебе деньги на питание даже выделят, на них к хлебу даже чай купить сможешь. Соображает он… — усмехнулась тетка.

— И что мне делать? — озабоченно спросил Николай, — как другие этот период переживают?

— Все по-разному, молодой человек, все по-разному, — повторилась тетка. — Если помогут добрые человечки, то выйдешь в люди. Но большая часть бомжует или становится на преступный путь. Могу помочь тебе и твоему другу Дмитрию.

— Он мне не друг, — возразил Николай, — вместе в детдоме были, но он не друг. Как, каким образом вы можете нам помочь? Денег дадите в счет будущей зарплаты после училища?

— Давать вам деньги в долг может только полнейший идиот, таковых в России не имеется. А если и есть, то они в психушке находятся и финансами не располагают. Есть одна очень богатая дама, живет в трехэтажном доме и ей скучно одной. Можно поработать у нее.

— Поработать у нее? — удивился Николай, — и что делать?

— Что делать? Выполнять все ее желания. Подай-принеси, что-нибудь приколотить, может быть во дворе листву убрать — откуда я знаю. Сама скажет. Возможно, просто поболтать на какую-нибудь тему, человеку иногда хочется выговориться, а собеседника рядом нет. Международную обстановку обсудить, чай вместе попить — все, что угодно. Дама неординарная и подробностей я не знаю. Но если она вас оставит в своем доме, то станете, как сыр в масле купаться — крыша над головой, одежда, еда, в сентябре пойдете учиться. Короче, в двух словах — она боярыня, а ты слуга. Едем на собеседование?

— Боярыня и слуга, красавица и чудовище и сам черт мне не брат, — усмехнулся Николай.

— Чего, чего? — не поняла тетка.

— Ничего, все нормально, едем.

Евлампиев догадался, что Димку Рукосуева тетка уже обработала, он присоединился к ним без вопросов в коридоре.

Машина от общежития шла до места около часа. То небольшие пробки и молодые люди удивлялись скоплению автомобилей, то остановки на светофорах. Шлагбаум и совершенно другие двух-трех этажные кирпичные дома индивидуальной планировки с территорией, огороженной высоким забором из кирпича или пескоблоков. Металлические ворота отворились автоматически, и машина въехала внутрь. Молодые люди вышли, осмотрелись немного. Идеальная чистота кругом, разноцветные клумбы. Рукосуев и Евлампиев сразу заметили двух охранников у ворот и еще двух в спецформе, обследующих территорию, дворника или садовника в одном лице с граблями и метелкой. Дима спросил у тетки:

— В этом здании квартир двадцать, не больше, но почему двор огорожен забором, охрана ходит?

Тетка даже растерялась сначала и не знала, что ответить, о подобных вопросах даже подумать никто не мог. Но она быстро взяла себя в руки, ответила:

— Это один коттедж, а не квартиры и принадлежит он богатой женщине, у которой вы станете работать, если понравитесь. Советская власть, детки, кончилась давно, сейчас можно покупать дворцы, пароходы и самолеты. Единственная разница, что при царе это делали дворяне, а теперь может купить любой.

— Да нет никакой большой разницы, — возразил Николай, словно рефери, — при царе и сейчас властвовали и властвуют деньги. А маленькая разница в том, что тогда над деньгами все-таки стоял царь и генсек, а теперь олигархи.

Тетка посмотрела на Евлампиева уничтожающим взглядом, разные мысли закрутились в голове мгновенно. Умный сильно. Дубогорова может такого на правилку поставить. До парня дела нет, но она может сама под замес попасть. Не надо было везти такого сюда, ох, не надо. Но поздно уже, поздно…

Она ввела парней в холл и приказала ждать. Сама отправилась на второй этаж, постучалась и вошла к хозяйке.

— Елизавета Максимовна, доброго вам здоровья, — заискивающе запричитала тетка, — доставила двух молодцев-красавцев, они только что покинули детдом по причине предельного возраста. Один, правда, с маленьким изъяном — умный не по годам. Это…

Дубогорова приподняла руку, и тетка мгновенно заткнулась. Хозяйка глянула на нее презрительно и произнесла:

— Сама разберусь. Оставь паспорта, приведи мальчиков сюда и ступай, управляющий с тобой рассчитается.