Советник юстиции

Правильность тезиса о том, что уголовное право в целом, уголовное законодательство в частности, имеет перед собой основную (и в этом качестве свою единственную) задачу охраны объекта от преступного посягательства, видна из указания самого уголовного законодательства. В Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года (ст. 1) и в соответствующих статьях уголовных кодексов союзных республик прямо подчеркивается, что «уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик имеет задачей охрану советского общественного и государственного строя, социалистической собственности, личности и прав граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств...» Эта установка последовательно проводилась во всех актах Советского государства об уголовном законодательстве и до 1958 года.

Охранительная сторона уголовного права как его  с п е ц и а л ь н о - п р е д м е т н а я  функция в ряде случаев не выступает на первый план и в силу имеющегося в литературе недифференцированного подхода к категориям: «Уголовное право», «Уголовное законодательство», «Уголовно-правовая норма». Между тем эти категории не являются идентичными. Уголовное право как известная система правовых норм, как отрасль Советского права, с одной стороны, уголовное законодательство (или закон) и его отдельные нормы — с другой, играют неодинаковую роль и в охране объекта.

Советский уголовный закон не есть просто юридическая норма, как это иногда считают, а является актом, содержащим юридические нормы, которые устанавливают принципы и общие положения Советского уголовного права, определяют, какие общественно опасные деяния (действия или бездействие) являются или признаются преступлениями, и уточняют виды и сроки наказания по отношению к лицам, совершившим преступления.

При этом вполне возможно, что уголовный закон содержит не только нормы чисто уголовного права, но и уголовно-процессуального, исправительно-трудового и административного. И в рамках самого уголовного права, уголовного законодательства его нормы могут выполнять различные социальные функции. Относительно самой охранительной функции можно заметить, что не одинакова роль статей общей и особенной частей уголовного кодекса. Так, если статья общей части устанавливает общие основания, условия или пределы признания преступлением того или иного человеческого деяния, определяет границы и принципы уголовной ответственности по суду и наказания виновных лиц в преступлении либо освобождении от осуждения, от наказания и т. д., то норма особенной части имеет прямое и непосредственное охранительное значение. При этом объект охраны в каждой норме особенной части либо прямо предусмотрен, либо по причинам законодательной техники подразумевается.

Однако, что же такое объект уголовного правонарушения?

Согласно общепризнанному в советской юридической литературе взгляду, таким объектом являются «социалистические общественные отношения», охраняемые уголовным законодательством.

Такая трактовка объекта преступления сама по себе правильна, поскольку речь идет о строе общества, о характере социалистических общественных отношений. Поэтому изучение объекта преступления лишь начинается с определения его как общественного отношения, но не исчерпывается им.

Вместе с тем следует учесть, что подобное объяснение объекта преступления дает решение вопроса лишь в самом абстрактном, наиболее общем виде, ибо этим понятием охватываются самые различные отношения, складывающиеся между людьми в различных областях общественной жизни.

Вся жизнь человека — это общественные отношения. Жизнь людей «проявляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны, в качестве естественного, а с другой — в качестве общественного отношения» [11].

Отсюда само общество людей как определенная социально-экономическая формация представляет собой совокупность общественных отношений. Классики марксизма-ленинизма, как известно, выделяли из всей совокупности человеческих отношений наиболее важную ее часть — производственные общественные отношения. В этой связи, говоря о заслуге К. Маркса, В. И. Ленин писал: «Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними, — так и Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов... возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений» [12].

Но такой уровень научного обобщения нельзя свести к первоначально-клеточному состоянию понятия общественного отношения, классический образец анализа которого дал в свое время Ф. Энгельс на примере товара и товарного отношения.