Советник юстиции

После процесса, когда мы возвращались в служебной машине в город, я весь путь думал об этом случае, вспоминал другие примеры из практики. Всплыла в памяти одна, казалось бы, мимолетная встреча с человеком, интересующимся нашей профессией.

Как-то по делам службы я прибыл в один из областных центров. Поскольку там оказался впервые, меня в аэропорту встретил товарищ — работник прокуратуры. Приехали в гостиницу. В ожидании оформления моей прописки сели в кресла недалеко от стойки. Тут же сидел и курил уже немолодой человек с седеющими волосами. Узнав о нашей профессии по форменному обмундированию, спросил:

— Если не ошибаюсь, прокуроры?

— Да.

— Скажите, нелегка ведь ваша работа?

Мой коллега слегка помедлил и сказал:

— Видите ли, по-моему, нет работы, не требующей постоянного труда. В этом смысле наша работа ничем не отличается от другой.

Однако наш собеседник оказался настойчивым. Улыбнувшись, он продолжал:

— Я, например, летчик гражданской авиации и никогда не отказываюсь рассказывать о своей профессии тому, кого это интересует. Ну, так вот, скажем, прокурор поддерживает в суде государственное обвинение. Должен же он как человек испытывать какие-то чувства: скажем, злость к преступнику, сострадание к потерпевшему? А иногда ведь жалко и подсудимого? Признайтесь!

Завязалась долгая беседа.

— Вы спрашиваете, какие чувства испытывает прокурор, поддерживая государственное обвинение? — начал мой коллега. — Как говорят, ничто человеческое не чуждо и прокурорам. Нас тоже волнует, когда мы сталкиваемся с неутешным горем матери, потерявшей сына, убитого хулиганом. Мы жалеем человека, впервые попавшего на скамью подсудимых за нетяжкое правонарушение. Иногда хочется злиться, когда свидетель, желая выгородить преступника, дает путаные и ложные показания. Мало ли поводов для проявления эмоций на процессах?! Но мы не забываем о своей профессиональной обязанности — строго руководствоваться законом. В конечном счете, справедливость — высшая цель, чему служим. Для ее достижения должны подавлять чувства, могущие помешать принятию правильного решения.

— Однако избежать ошибок, наверное, трудно? Хоть редко, но все же их, наверное, допускаете. Правда, что решение у вас возникает после оценки объективных данных. Тем не менее, основное — это все-таки субъективный вывод прокурора, суда. Что вы на это скажете?

— Мы не отрицаем: ошибки бывают. Ведь мы люди. Но сама система нашего правосудия делает эту вероятность мизерной и, я бы даже сказал, невозможной. Ведь любое дело проходит через руки следователя. Затем оно попадает в руки прокурора, утверждающего обвинительное заключение. Он тоже тщательно знакомится с делом, прежде чем направить его в суд. Далее, само судебное разбирательство, проводимое на началах состязательности и равенства участников процесса, во избежание ошибок проводится коллегиальным составом суда с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, каждая статья которого — гарантия обеспечения справедливого разрешения дела. К тому же она может проходить через суды кассационной и надзорной инстанций. Все это, по нашему твердому убеждению, исключает возможность оставления в силе неправосудного приговора, если он даже и будет вынесен.

Конечно, у нас, как и в любой профессии, есть специфика. Мы не будем говорить о таких качествах, которые нужны человеку любой специальности, — трудолюбие, добросовестное отношение к делу и тому подобное. Государственный обвинитель должен помимо этого хорошо изучить дело, которое рассматривает суд, быть готов к квалифицированному решению любых вопросов, связанных с применением законодательства. Ему особенно необходимы выдержка и самообладание. Прокурор не должен забывать, что на процессе он представляет интересы государства и обязан быть на высоте своего положения. От него требуются также высокая культура и разносторонние знания смежных дисциплин — медицины, судебной психиатрии, психологии, логики...

Сидя в машине и вспоминая тот давний разговор с летчиком, я думал о том, насколько трудна и ответственна работа прокурора. Мои мысли прервал шофер:

— Я вот тоже послушал речь прокурора Кругового. Но хотел спросить у вас, а как должен вести себя прокурор, если на суде выяснилось, что подсудимый не виновен? Ведь прокурор обязан обвинять. Выходит, что он может настаивать на осуждении невиновного?

— Вы заблуждаетесь. Вот пример. Однажды вечером в Каркаралинске какие-то хулиганы избили гражданина Поваляева. Стали искать преступников. Потерпевший их не помнил, так как было темно. На основании показаний трех свидетелей были задержаны и привлечены к уголовной ответственности два гражданина — Б. и Г.

Однако на судебном следствии свидетели стали путаться, а затем и вовсе отказались от ранее данных показаний. Мол, они видели подсудимых на месте драки, но кто фактически избил Поваляева — сказать не могут. Подсудимые же в один голос твердили, что никакого отношения к избиению Поваляева не имеют.