Советник юстиции

В один из этих дней Хаджиев доставил на базу одну, и то неполную, машину. Всего 614 бутылок, как значилось в накладной. А по накладным в этот день Хаджиев «сдал» еще пять с лишним тысяч бутылок. Тем же днем Липовский оформил накладные на прием трех с половиной тысяч бутылок от Омарова и трех тысяч — от Хамитова.

По документам прирельсовой базы значится, что от Ахметбека Омарова принята посуда по трем накладным — 9837 бутылок. Доставлена она будто бы за три рейса автомашиной ШГ № 73—64.

В ходе следствия обнаружилось, что эта машина принадлежит плодоконсервному комбинату. На ней работал родственник Омарова Байрамов. На допросе он рассказал:

— Посуду для Омарова я возил один только раз, и то зимой. А в марте я уже работал на другом автомобиле.

Следователь документально доказал, что машина № 73—64 в тот день была в гараже. Кроме того, он отправил упомянутые накладные на графическую экспертизу. И вот результат: подписи Омарова на всех трех накладных поддельные. Значит, Омаров посуду не привозил?

— Нет, привозил, — подтвердил он на допросе у следователя.

— Почему же на накладных чужие подписи?

— Я приезжал на базу с другом, и пока я сдавал посуду, он подписал накладные.

— А кто он такой, этот ваш друг?

— Николай.

— Фамилия его? Где живет? Где работает?

— Не знаю... Забыл... Ну, как его... Нет, не помню.

После такого объяснения у Зубченко и тени сомнения не оставалось. Никакой посуды Омаров не сдавал, и само существование неизвестного Николая — фикция.

Другой сборщик, Ефим Машин, чтобы доказать, что посуду на прирельсовую базу он действительно доставил, заручился даже распиской шофера Ивана Косырева.

— Расписка эта действительно моя, — подтвердил шофер на допросе. — Я хорошо помню и Машина, и прирельсовую базу, куда с ним приезжал. Только посуды у нас не было. Мы с Машиным ездили на пустой машине...

Так, по крупицам, по крохам следователь до мельчайших подробностей восстановил картину преступления. Полностью доказал вину Липовского и его сообщников.

Дело Липовского и компании, над которым продолжительное время года работал следователь по особо важным делам Н. Л. Зубченко, составило 15 увесистых томов. Он перевернул горы документов, неоднократно прибегал к помощи различных экспертов, криминалистов и бухгалтеров-ревизоров. Он опросил сотни свидетелей.

Примечательно, что на этой же базе, когда дело возглавил честный человек Георгий Ксандопуло, за полгода совсем не было сверхнормативного боя посуды.

Дело о хищении на прирельсовой базе Алма-Атинского винзавода слушалось Верховным судом Казахской ССР. Суду уже было известно, что, уклонившись от передачи материальных ценностей под предлогом вызова в военкомат, Липовский использовал последний день в Алма-Ате для завершения своих «дел».

— Знаешь, Леночка, Хамит пригласил нас сегодня на индюка, — сказал Липовский Никитиной. И вместе с ней и Хатуевым он поехал на квартиру к Хаджиеву.

Пока женщины лакомились жареной индюшатиной, Липовский с Хаджиевым в другой комнате оформили 4 накладные на 14 707 бутылок. Как потом установил следователь, у Хаджиева в этот день был лишь небольшой аванс, и он не мог закупить у населения такое количество посуды.

Следующий визит был на квартиру Ахметова, затем в особняк Омарова. За этот день по фактически бестоварным накладным было похищено более 50 тысяч рублей. Две трети, как всегда, достались Липовскому.

И вот выступает свидетельница Марина Козодаева, подруга Елены Никитиной:

— Когда я пришла к Лене, ее еще не было. Вскоре она подъехала на машине вместе с Мусой и Яковом, который шел последним и нес чемодан. «Не будем терять времени», — сказал Яков и вывалил содержимое чемодана на ковер. У меня аж дух захватило: такой кучи денег я никогда не видела. А они все уселись рядом и стали складывать деньги по купюрам...

На суде Липовский вел себя нагло: грубил прокурору, суду, бросал дерзкие реплики. Терять ему было нечего: к алма-атинскому делу приплюсовали все другие, в том числе и побег из КПЗ при конвоировании.

Если бы суд состоялся на несколько месяцев позднее, его могли бы приговорить к расстрелу. Но закон обратной силы не имеет. И комбинатору дали предельный по тому времени срок — 15 лет лишения свободы. Различные наказания понесли и его сообщники.

 

А. Я. СЕГАЛЬ,

Е. ВАСИЛЬЕВА.

ВО ИМЯ ДОБРА

С полночи до рассвета 5 сентября 1944 года авангардные подразделения 69-й стрелковой дивизии 65-й армии, форсировав Нарев, громили фашистов уже на их территории. Успех операции был обеспечен четкой рекогносцировкой отдельной разведгруппы под командованием капитана Ивана Столяра. Сам он очнулся лишь на вторые сутки в полевом госпитале. И поразился: раненный в обе руки, в ногу и голову, как мог он выжить?!

Вскоре его навестили комдив Макаров и командир полка Люльков.

— Вся наша дивизия сердечно поздравляет тебя, Иван Лукич, — обнимая капитана, сказал комдив. — Ты представлен к правительственной награде. Данные твоих разведчиков помогли дивизии пробить мощную оборону немцев...